Дорога через безмолвие

18 января. — Все еще на горном кряже; верблюды от страха обливаются потом.

20 января. — Сегодня намерены преодолеть кряж; пока что все идет хорошо. Правда, несчастные верблюды обливаются потом и стонут, но мы им устроили горячую баню в Тернерс-Крике, после чего они, кажется, пришли в себя. Наконец кряж позади».

В этом месте дневник Берка обрывается, несколько страниц отсутствуют и дальше нет никаких записей до конца марта.

Заметки Уиллса гораздо подробней; удивительно, как ему удавалось в суровых полевых условиях, несмотря на предельную усталость, день за днем аккуратным почерком делать записи по 400–500 слов — и при этом ни разу не допустить ни одной орфографической или грамматической ошибки — вдобавок к регулярным метеорологическим и астрономическим наблюдениям, результаты которых он вносил карандашом в отдельный блокнот в кожаном переплете.

Из дневников Уиллса мы узнаем, что, покинув базу 65, они двинулись вниз по Куперс-Крику и несколько дней спустя вышли у Иннаминки на старый маршрут Стерта. У аборигенов Куперс-Крика появление диковинных гостей вызвало суматоху. «Многолюдное племя, — писал Уиллс, — столпившись, разглядывало нас; мужчины, дергая за рукав, приглашали в стойбище участвовать в танцах. Мы решительно отказались. Туземцы, весьма агрессивные на вид, были настроены миролюбиво. Они готовы прибрать к рукам любую мелочь, но рисковать ради нее не станут. Как правило, они безоружны, если не считать щитов и огромных бумерангов, которыми они, по-видимому, убивают крыс и пр. Иногда мы видели у них копья, тростниковыми дротиками они совершенно не пользуются. Они, несомненно, выглядят привлекательней туземцев Муррея и Дарлинга и более доброжелательны. Однако во многих прочих отношениях они уступают своим собратьям, и даже наш малый опыт доказывает, что в большинстве своем это люди коварные и ничтожные».

Позднее отношение Уиллса к аборигенам сильно изменится к лучшему. Но уже и теперь, хотя белые отказывались общаться с этими простодушными людьми, участвовать в их празднествах или пользоваться их женщинами (которые, как и вещи, были всеобщим достоянием), они охотно принимали от них в дар рыбу, а в ответ предлагали бусы и спички.

Однажды Уиллс решил проверить температуру воды в Мутном рыбном садке и обнаружил, что она 36 °C. «Немудрено, — пишет он, — что она показалась нам горячей; мы охладили ее в бурдюке, и я подумал, что будет интересно узнать, какая вода представляется нам холодной. Я поместил термометр в котелок с водой, показавшейся нам почти холодной, и с удивлением увидел, что ее температура 25 °C».

Группа свернула от Куперс-Крика на северо-запад; воды все еще было много, а впереди лежала так называемая Заливная ложбина — в хороший год всю эту территорию на многие мили вокруг затопляют воды Куперс-Крика, Дайамантины и других рек. Потом потянулись песчаные холмы, поросшие ковылем; верблюдам: приходилось осторожно огибать их, чтобы не угодить разрытые крысами ямы. 22 декабря они вступили в Каменную пустыню Стерта. Уиллс смотрит на нее глазам ученого, а не художника. Он не тратит слов на описание ландшафта — смесь ярчайших цветов, красного, белого и голубого; вместо этого он сообщает:

«Я был скорее разочарован зрелищем — пустыня представляла собой каменистую возвышенность, мало чем отличавшуюся от уже виденных нами, разве что большего размера и не столь ровную… Не скрою, мы ожидали увидеть нечто ужасающее, в то время как реальность оказалась вполне заурядной; ходьба по этой земле не так уж тяжела, отдельные участки действительно голые, но нам приходилось видеть куда худшие пастбища, выбитые овцами».

Им повезло: сверни они чуть западнее, попали бы в пустыню Симпсон, настоящую пустыню, которую и теперь пройти не легче, чем тогда. Осадков там выпадает менее четырех сантиметров в год.

24 декабря они устроили день отдыха в волшебном оазисе, а ко «дню подарков»[14] пустыня Симпсон осталась позади; однако вместо того, чтобы следовать на северо-запад по стопам Стерта, Берк решил двигаться вверх по течению Дайамантины до места, где сейчас находится поселение Бердсвилл. Это очень засушливый край, и трудно представить, кто мог услышать там пение птиц, чтобы дать деревушке такое название — «Птичий город». Правда, в тот год Дайамантина была полноводной: сезон дождей выдался обильный, так что когда путешественники расстались с рекой, — она сворачивала а восток, — по пути им попадались другие крики и ручейки. Берк и его спутники пересекли тропик Козерога, есть уже продвинулись на север дальше, чем кто-либо по них; Стерту, в частности, это не удалось.