Дорога через прошлое

У нас организовывались небольшие группы добровольцев, которые ходили туда и утаскивали брошенное при отступлении полезное имущество. Попадались даже полковые пушки и минометы. Я тоже раз вызвался, и нашей группе досталось довольно много винтовок и два ручных пулемета. Ну и разное добро в ящиках и мешках. Пришлось даже посылать людей обратно за лошадями и сбруей, а мы, ожидая транспорта, пока ночевали в брошенном хуторке. К следующему обеду прибыли две пароконные подводы, мы полезное погрузили и двинулись обратно.

Увы, в результате похода ротный вспомнил про мой карабин и приказал взять вместо него вырученную винтовку. Вот, называется, достарался! Инициатива наказуема! Теперь таскай на горбу лишний килограмм нагрузки! Хотя ворчал я больше для порядка. Даже если бы не пошел и не ходил по дороге отступления, отправился бы кто-то другой и винтовку эту принес. Так что пару месяцев пофорсил с карабином – и хватит, горб отдохнул…

Год шел к концу, уже было достаточно холодно и снежно. Бои на нашем участке пока затихли, но вроде как это должно быть ненадолго. Зимой должно начаться наше контрнаступление. Значит, и нас это ждет, хотя дивизия в результате всех минувших бед явно требовала пополнения и довооружения. На нашу роту приходилось шестьдесят с небольшим человек, в третьей роте было что-то около сорока пяти. В пулеметной роте не знаю, сколько точно, но «максимов» у них всего пять. Как и ручных пулеметов в нашей роте. Ротный миномет один на весь батальон, и то его только сейчас спасли из нейтральной полосы.

Я читал в свое время про него, что он был снят и у нас, и у немцев с вооружения из-за слабости действия. Возможно, что и слаб, но пришлось пару раз полежать под их огнем при неудачных атаках – ой как нехорошо оказалось. Пулеметы прижимают огнем, а дальше работают эти крошки. Эдак неспешно начинают с какого-то фланга и долбят вдоль цепи. Когда лежишь в воронке, то близкие взрывы тебя не достают, но поневоле думаешь, что будет, когда эта мина свалится к тебе в воронку. Видел и это воочию – слившийся с взрывом крик и затем куски тела, полетевшие вверх. Прощай, Василий, вечная тебе память…

За это время я прошел много, считай, от Днепра будет километров с триста, а то и побольше, но вот приблизился ли я хоть чуть-чуть к Наташе? Сколько километров или месяцев (про годы и думать не хочу) осталось до встречи с ней? «Ответ знает только ветер», – мне так отвечал батя, когда я спрашивал у него что-то такое несусветное. Вот и сейчас я получаю тот же ответ…

Дивизию вскоре с передовой убрали, и мы попали в резерв, где и пребывали почти до Нового года. Пополнить – тоже пополнили. В тыл мы уходили с шестью оставшимися в отделении, а сейчас стало десять. Есть куда еще расти, но уже лучше прежнего. И нам, рядовым бойцам, легче – реже в наряд попадаешь. Так что мы отдохнули, отъелись, отогрелись, а затем пришла пора наступать.

Слухи поползли ближе к середине месяца, что вот и нам скоро, а не только под Москвой или под Ростовом, вперед идти. И политрук провел политзанятие о том, что нас ждут Курск и Белгород и пора освободить эти города от фашистских захватчиков. 28 декабря все и началось. Но наступление получилось какое-то непонятное, если не сказать больше. Авиации своей мы практически не видели (собственно, к этому можно было уже привыкнуть, но надо бы к наступлению что-то показать), нашу артиллерию пополнение явно обошло – даже в первый день гром ее на слух был жидковат. Оттого и продвижение пошло медленно и тяжело. Выходившие из боя раненые говорили, что немцы за это время хорошо врылись в землю. Сидят они в хорошо укрепленных селах и на высотах, а промежутки между ними простреливают огнем, ну и из глубины работает артиллерия, особенно когда прижатые пулеметами цепи залягут. Наша же артиллерия ни их огонь подавить не может, ни разбить пулеметы в домах и на колокольнях.

Дивизию бросили в бой, но тоже как-то непонятно. То в атаку бросили отдельно наш полк, мы взяли хутор Зеленый и еще какую-то деревеньку. Потом нас обратно оттянули. Через некоторое время пошел в бой 59-й полк[14], но неудачно. Его отвели назад, на место полка стали мы и атаковали – с тем же результатом. Хорошо, что зимний день короток, и до темноты мы не все померзли в поле. Хотя еще часа два, и явно бы обморозился – перекрестный огонь слева и справа такой, что головы не поднять. Очереди пулеметов идут настолько низко, что кажется, будто волосы от пролетающих пуль шевелятся. Это, конечно, нервное, но именно так ощущалось, хотя понятно, что неправильно. Спасибо еще, что минометы немецкие молчали, а то был бы всем со святыми упокой.