Дорога через прошлое

Весь день в цитадели шел бой и удалось продвинуться, но, как говорили возвращающиеся оттуда раненые, не очень сильно. Крепость все-таки, надо там по пулеметам работать чем-то посильнее. И началось строительство другого, более мощного моста. Одновременно решили воспользоваться этим самым запасным входом.

Но это была не раскрытая настежь калитка, в которую сразу же и заходишь. Чтобы запасной вход использовать, пришлось еще много поработать. Сначала необходимо было устроить спуск в ров, потом снести стенку Карно, чтобы она не мешала продвигаться советским танкам по дну. Ну и кладку, что маскировала вход, тоже надо было убрать.

Наши два взвода отправили туда на помощь инженерно-саперному батальону. Мы копали больший шурф, что опускался глубже, метров на пять ниже уровня земли, и располагался ближе к стенке рва. До нее было меньше трех метров. Чуть в стороне рыли второй шурф, помельче и поменьше размером. В больший улеглась тысяча двести килограммов тола – сорок восемь ящиков. В соседний шурф пошел трофейный мелинит – почти полтонны.

Грохот потряс все вокруг, что там та бочка с двумястами килограммами! Стенка рва обвалилась, образовав довольно крутой спуск. Человек по нему сойти, пожалуй, уже смог бы. Стенку Карно вынесло нафиг. Досталось и противоположной стороне рва. Но это был еще не конец, рвали еще три заряда, чтобы спуск для танков не был настолько крут и не грозил опрокидыванием танку.

Наступило утро Дня Красной Армии. И по съезду вперед пошли танки и тяжелые самоходки. К тому времени большая часть южной стены была нашей, и даже изрядная часть южной казармы – тоже. А вот теперь танки и самоходки начали разносить оставшиеся очаги сопротивления.

К вечеру немцы начали сдаваться. Пленных было несколько тысяч, в том числе не то один, не то два генерала. Общими усилиями цитадель лежала в руинах. Казематы во многих местах были забиты мертвыми немцами в фельдграу и в черном. Где горелые, где побитые взрывной волной, где расстрелянные из автоматов. Многие помещения завалены вместе с защитниками, вал изрыт воронками, кирпичные стены пробиты в десятках мест. Внутри, во дворе цитадели, тоже сплошные груды развалин и опять трупы немцев. Вот так и кончилась немецкая Познань и немецкая фортификация в ней.

Кюстрин, Кюстрин окровавлен,
Склонясь на стены разрушенны,
В средину сердца уязвлен,
Не движет члены сокрушенны.
С брегов восточных Варты зрит
И, пеплом будучи покрыт,
О прежней красоте вздыхает.
По трупам Одер там течет
И в смутном шествии речет:
«Погиб, кто россов раздражает!»

М. Херасков.

Стихи эти про Кюстрин, но Познани они тоже касаются. С нею произошло то же самое. А вскоре бравшая Познань 82-я гвардейская дивизия взяла штурмом и цитадель Кюстрина. Но я в этих событиях не участвовал.

Познанские бои в моем сознании слились в сплошной поток «экшена», как сейчас выражаются. Разумеется, там были перерывы на часы и дни, когда мы ничего не рвали, не штурмовали, а готовились к чему-то подобному завтра или к вечеру. Но подготовка – это тоже тяжелый труд, когда физический (установка бортиков на защитных тележках), когда больше умственный (работа со взрывчаткой и средствами взрывания). Отдых только снится, если дают поспать. Только прикорнул в уголочке – трах-бабах, немецкая контратака! Или какому-то недобитому фрицу внезапно приспичило пострелять, вот он и лупит из МГ, не жалея патронов. Куда и в кого – бог весть, но разбудил. Только осознал ситуацию и снова спать приладился, как уже пора на пост или подъем перед ратным трудом.

Ели тоже не всегда вовремя и не всегда в обычном порядке. У кухни есть привычка регулярно опаздывать, особенно если не в жесткой обороне. Да, повару и старшине есть чем оправдаться про сложность поиска нас в городских джунглях, но пусть он сам и оправдывается, без моих подсказок.

Но, как бы я ни прибеднялся и ни жаловался на перегрузку (а она реально зашкаливала сверх меры), однако не утратил способности и желания к анализу того, что вокруг происходит и что от меня требуется. Как-то появилось такое желание в прошлых событиях под Кингисеппом, да так и сохранилось. И к лучшему, что осталось. Так что, если суммировать мои прежние рассуждения о происходящем, то ощущал я себя прямо как в некой компьютерной игре, только ставшей реальностью по чьей-то жестокой прихоти. «Пройди квест и разорви всяких чудовищ собственноручно! При этом ощущая не только колесико мышки и клавиши!»