Дорога через прошлое

Я двинул левой рукой, из-за манжеты что-то выскользнуло и негромко звякнуло об пол. На ощупь круглое и небольшое. Наверное, это тот пфенниг, что лежал на мине сверху. Мда, прямо-таки не пфенниг, а обол Харона. Переправил его в карман гимнастерки и попробовал встать, прикрыв голову рукой для страховки – вдруг я при подъеме куда-то врежусь. Однако над головой ничего не было. В стоячем положении голова заново закружилась, но я терпел. Вокруг по-прежнему тьма, и лучше видеть я не стал.

И по-прежнему глухо, как в танке после болванки, прилетевшей в башню. Это мне когда-то танкист в госпитале так сказал, творчески изменив народную мудрость. И пояснил для далекой от танковых реалий аудитории, что иногда при попадании снаряда-болванки в башню такой визжащий звук получается, что уши словно выключает на какую-то минутку или меньше. Ну и в качестве бесплатного приложения отлетающие в лицо осколки брони. Это на дотах есть противооткольная защита, а танку она не полагается. Часть осколочков может задержать комбинезон или шлемофон, но вот лицо танкисту прикрыть нечем.

А что делать дальше? Стоять, лежать, сидеть, ожидая, что что-либо произойдет, или куда-нибудь пойти? Сложный вопрос, на который у меня готового ответа нет. Может, и надо ждать. Правда, некогда мне было сказано идти за ней. Ну, когда стоял фронт, это можно было принять за техническую причину, как и госпиталь. Прямо сейчас не могу, а как смогу, так и двинусь.

Но что мне сейчас мешает идти? Причины две, и обе умственного характера, а не технического. Первая – неясность, идти ли вообще, а вторая – в какую сторону идти? Тьма со всех сторон, а которая именно нужна, неясно. Сразу в несколько сторон пойти не получается. Даже при отсутствии козы[20]. Ладно, брошу монетку, погадав таким образом. Но ведь темно, и не видно, что там будет, решка или орел. А, ладно. И швырнул монетку, куда уже получилось. Пфенниг пролетел сколько-то, а потом зазвенел по камню и явно еще покатился вперед.

– На тя, Господи, уповахом, да не постыдимся вовеки! – сказал я громко и сделал шаг.

Темнота стала расступаться, словно пролетевшая монетка оставила след в воздухе, и этот след начал потихоньку раздвигать темноту. Вроде как в школе нам говорили про камеру, в которой обнаруживались разные атомные частицы. Там, где частица пролетала, конденсировалась влага, и тот след был виден ученому, что изучал процесс. Ну, если я чего-то не попутал. Вот, можно счесть, что я в этой камере Вильсона, а монетка трек проложила, превратив не пар в конденсат, а тьму – в свет. Во как завернул! Так что я шел по следу пфеннига, по узкому коридору полутьмы во тьме. Где кончалась эта тьма – бог весть, и куда я шел – тоже непонятно.

Оглянувшись назад, увидел сомкнувшуюся стену непроглядной черноты. Можно было бы попробовать кинуть еще какую-нибудь мелочь, чтобы проверить, где она кончается, но что-то подсказывало мне, что этого делать не стоит. И я задавил в себе порыв исследователя.

Сколько этот поход длился, сказать было сложно. Времени не ощущалось, из звуков – только мои шаги, запахов – никаких. Однозначно можно было сказать, что пол каменный, внутри темно, но иногда чуть светлее, чем обычно, и то ненадолго.

И во мне всплыло определение этого темного отрезка моей жизни: могила рождения. Звучало таинственно, многосмысленно и красиво, но, увы, придумал это не я. Так называлась книга из моего списка на прочтение, правда, я до нее так и не добрался, впереди были еще штуки четыре. Хоть название книги, хоть про место моего пребывания – да, звучало экзотично и красиво, но ничего не говорило про суть. Ладно, надеюсь, отсюда я выйду и увижу, что это было и для чего. И до книги, может, доберусь. Смешно получится, если в ней окажется какая-то подсказка по моим странствиям, а я так и не добрался до нее.

А что у меня было следующим в списке? Вроде «Бранденбургские изыскания». Мне ее посоветовала прочесть Наташа, она видела фильм по этому роману, а потом и его прочитала. Только предупредила, что роман не остросюжетный и даже слегка занудноватый, но дает прирост понимания мира и людей в нем. Ладно, и до него попробую добраться.

Кстати, Бранденбург – это как бы совсем недалеко, в него должен Берлин входить. Может, я уже даже иду по нему, если коридор трека идет на запад. Кстати, может, со мной подрыв случился уже в самом Бранденбургском герцогстве. Кто ж его знает, где тут его граница. Может, уже я в нем нужное мне изыскиваю. Сначала – мины, потом – жену. А что, интересно, искали герои романа в оном Бранденбурге? Или они искали порядочный сорт пива в пивной под названием «Бранденбург»? Ладно, пиво я когда-то любил, попробую оценить профессионализм автора в описаниях поиска и потребления «жидкого хлеба»[21].

Сколько я шел, сложно сказать. Трофейные часы при взрыве остановились, и не знаю, способны ли пойти вновь. А собственное чувство времени пасовало. Вроде как не устал, но явно не пару метров прошагал.