Дорога длиною в жизнь

Стоящий впереди него жрец, почему-то ротмистр решил, что это именно приверженец какого-то культа, что-то вскричал, и многотысячная толпа народа, находящаяся у подножия пирамиды, ответила ему единым рёвом. Жрец закричал еще что-то и рев толпы стал еще сильнее. В третий раз рев достиг такой силы, что ротмистру заложило уши. Впрочем, именно сейчас было поздно жалеть об этом, потому что в следующее мгновение его вдруг приподняли вверх, показали толпе внизу, а после со всего маха бросили на каменный алтарь, залитый засохшей и свежей кровью, до такой степени, что казалось, она и является основанием этого алтаря. В голову, почему-то пришла мысль о том, что отмыться от нее после будет очень тяжело. Хотя уже через секунду он понял, что никто не даст ему такой возможности, потому что склонившийся над ним жрец, взмахнул рукой, в с каким-то кривым, как показалось ротмистру каменным кинжалом, и мгновением позже этот кинжал врезался в его тело. Боль от этого оказалось такой дикой, что хотелось кричать, разрывая свои легкие. И в тоже время, он никак нее мог этого сделать. А еще спустя мгновение, которое показалось ему вечностью из-за непереносимой боли, он успел увидеть, как из его груди было вырвано сердце и жрец поднял руку, показывая вырванное сердце толпе. Новый рев толпы еще раз оглушил ротмистра Кленовского, и он почему-то улыбнувшись, навсегда исчез из этого мира…

Часть вторая Алексей

Часть вторая. АЛЕКСЕЙ.

1.

… Теперь, чуть правее и ниже. Вот так будет в самый раз. Короткая очередь из пулемета и очередной республиканец, кувыркаясь летит вниз.

— Барон, вы закончили? — Слышу свой позывной в наушниках, и отвечаю.

— Да Херр, Хофман, отправил второго на встречу со всевышним. Что-то сегодня маловато противников. Может стоит чуточку задержаться?

— Может и стоит, но лейтенант Шмульке жалуется на опустошенные баки и боится не добраться до дома.

— Он всегда жалуется, а после оказывается, что у него полный боекомплект, и как минимум половина запаса топлива.

— Я все слышу. — Раздается в эфире голос Шмульке. — Я не виноват, что мой «Бруно» любит покушать Как Ламме Гудзак. Кстати давно просил вас Гауптман, чтобы мне прислали толкового моториста, но так и не дождался. Я не спорю, может оберлейтенант и прав, но приборы твердят, что скоро мой двигатель будет питаться святым духом, или чем там питаются республиканцы?

— Где бы еще взять этого моториста? Ладно парни, заканчивает разговоры и возвращаемся домой. Вы не забыли, что сегодня Хьюго Сперрле отмечает свой юбилей, и ждет наших побед?

— Победы мы ему уже везем. — откликается лейтенант Мюллер. — С меня испанец.

— Один француз. — добавляет Шмульке

— Две «крысы» — откликаюсь я.

— Ну и двое моих, — добавляет командир. — Половина дюжины хорошая цифра!

Выстроившись в две пары, мы уходим в сторону Севильи на свой аэродром…

* * *

Часто вспоминаю тот день, кода мы стояли возле календаря Майя в глубинах пирамиды, рассуждая о своем будущем, а я мечтал о том, где хотел бы оказаться, будь такое действительно возможно. Верил ли я Длинному в тот момент? Не знаю, все говорило о том, что он прав, и в тоже время, некоторое недоверие, все же присутствовало. Ведь там, где он якобы умер, не было никакого календаря, или любого другого прибора, обеспечивающего его перерождение. Да и мы далеко не Буддисты, чтобы безгранично верить в перерождение. Хотя, кто знает. Ведь о том, какие именно артефакты имелись в то время, он никогда не рассказывал, разве что, вспоминается, как однажды, еще в то время, когда мы жили на Дону, я, однажды глядя на луну, рассказал ему о том, что хотелось бы мне попасть туда. Пройтись по лунным городам, отведать лунной еды, и посмотреть, как живут люди там.

— Нет там никаких людей. — оборвал он меня тогда. — На луне нет жизни, нет воздуха, и нет воды. Луна — это безжизненный камень, планета, усеянная кратерами, от упавших на нее метеоритов. Туда еще очень долго никто не полетит. Да и делать там по большому счету нечего. Тут бы со своей Землей разобраться, да порядок навести, а уж потом о полетах думать.

— Ну, как же так, Сём? Посмотри сам видишь пятна, они очень похоже на материки или океаны.

— Я тебе даже больше скажу, они не просто похожи это они и есть. И материки, и океаны, вот только не лунные, а земные. А луна — это своего рода зеркало, на котором отражаются все земные просторы.

И ведь до сих пор никто не опроверг его слов, значит все-таки, что-то там в будущем имелось. Все-таки, немного жаль, что тогда я не пожелал оказаться там, где все это есть и посмотреть на все это своими глазами. С другой стороны, здесь тоже, в какой-то степени неплохо. Правда здесь нет Длинного, да и вообще история развивается несколько иначе, и я даже в какой-то момент, подумал о том, что это не мой мир. Ведь, тогда в той комнате, я искренне пожелал вернуться в свою юность, чтобы помешать Графу ***, увезти отца в Австралию, и попытаться спасти мать. Увы, здесь произошло все совсем иначе.