Дорога длиною в жизнь

С другой стороны, мама всегда считала, что нам еще повезло. Во-первых, потому, что с кухни имелся отдельный выход на улицу, а во-вторых тем, что здесь имелась дровяная плита. И в итоге, эти два, или вернее полтора помещения, вдруг оказались самыми теплыми в доме. Вот, как бы присутствуя постоянно при матери на кухне и сам того не осознавая научился более или менее готовить. На самом деле, было, наверное, все иначе, но Граф***, счел мое объяснение, вполне приемлемым. И теперь на камбузе баркаса командовал именно я, уступая место только Сергею Юрьевичу, для приготовления кофе.

В Севастополе, мы вошли в Казачью гавань, и оставив баркас под присмотром каких-то морячков, сели на пролетку и отправились в одну из городских гостиниц. Город, пока еще находился под властью генерала П. Н. Врангеля, которого А. И. Деникин назначил своим преемником на посту командующего Добровольческой армией. Врангель сделал город своей резиденцией, и сейчас это место, напоминало собой разворошённый муравейник. Честно говоря, мне здесь не понравилось. Дело в том, что у Марка Леонтьевича и его товарища здесь имелись какие-то свои дела, в которых я, к сожалению, был явно лишним, и поэтому большую часть времени, мне приходилось сидеть с книгой, или же с грустью наблюдать за тем, что происходит на прилегающей улице.

Оказаться в одиночку на улице, значило бы подвергнуть себя немалой опасности. Тем более, что все говорило о том, что очень скоро здесь окажутся Красные, и тогда всем будет некогда. Потеряться в такой толпе народа, или того хуже оказаться в чьих-то заложниках, было проще простого, особенно учитывая то, что сейчас мне было всего десять лет, и я фактически был лишен возможности как-то постоять за себя. А вновь оказаться в беспризорниках, и неизвестно сколько времени, влачить нищенское существование, терпя побои и унижения от старшаков, мне совершенно не улыбалось.

Впрочем, мое заточение не продлилось слишком долго, уже спустя неделю, мы вновь взошли на баркас, приняли на борт запасы угля для паровой машины, и продуктов питания, для себя, и вышли в море. Хотя по словам того же Графа***, выходить в море на этом суденышке было довольно опасно, оно хоть и предназначалось для внутреннего плавания, но здесь скорее требовался более опытный судоводитель, что сам граф или его товарищ. И похоже одной из причин захода сюда как раз и были поиски капитана, на время перехода по Черному морю. Но увы, этот человек был так и не найден, а время поджимало. Все говорило о том, что вскоре это город придется сдать. Что должно было произойти после сдачи города Красным, было известно наверное одному богу. Но ничего хорошего от этого не ожидали.

Глава 2

2.

Была и еще одна, наверное, самая веская причина. Осень, на Черном море — сезон штормов. И если летом еще есть какая-то надежда, что все обойдется благополучно, то чем ближе к зиме, тем остается ее все меньше. Загруженного на баркас угля, должно было хватить километров на двести, поэтому вначале, пока была относительно хорошая погода, мы шли под парусом. Выйдя из бухты, наше суденышко тут же повернуло на юг и пошло к Турецким берегам. Это был самый короткий путь, чтобы оказаться за кордоном. Тем более сейчас, когда ни о каких границах не шло и речи. Какие уж тут границы, когда непонятно от кого, и для кого, охранять территории.

Правда существовала некоторая вероятность в том, что турки попытаются напасть и захватить наш баркас, но чтобы этого не произошло, отойдя от берега километров на пятьдесят, Марк Леонтьевич, вывесил на корме Швейцарский флаг, а на носу судна, вдруг откуда не возьмись появился пулемет Хайрема Максима, на высокой треноге. Да и мы находящиеся на судне люди вдруг резко перешли на немецкий язык, начисто забыв, что еще пару дней назад общались по-русски.

Меня всегда удивляла способность Графа***, без особенных проблем, переходить с одного языка на другой. Порой казалось, что ему известны все языки мира. Позже во время путешествий, я не однажды наблюдал как приезжая в чужую страну, в Италии он свободно общается на Итальянском, в Лиссабоне, переходит на португальский, а в Швейцарии на немецкий, или же на местный диалект, который вообще представлял собой дикую смесь немецкого, французского и итальянского языков. И его речь все прекрасно понимают. Знание мною нескольких языков. Конечно не такого количества как у него, он воспринимал как должное. По его мнению, образованный человек просто обязан не испытывать никаких проблем с общением в любой стране. Ради интереса я как-то спросил у него, знает ли он Китайский?

— Какой именно, ты имеешь ввиду? — Его встречный вопрос поверг меня в изумление.