Дорога дней

За это время, как говорится, много воды утекло. Изменился наш квартал. Многие семьи разъехались, и не знаешь, радоваться этому или печалиться. В городе там и тут высятся новые дома, белые и розовые, похожие на цветущие абрикосовые деревья. Вот в эти дома и перебираются обитатели нашего квартала. Первым в нашем дворе получает квартиру Газар, у которого теперь уже полдюжины дочек. Домоуправ сестрица Вергуш вместе с Србун уже побывала на новой квартире и теперь радостно рассказывает моей матери:

— Не дом — царские палаты, Вардуш-джан! И тебе кухня, и кладавой, и целых два балкона…

Моя мать не понимает слова «кладавой», но не спрашивает — не до мелочей теперь. Ну, а Вергуш?.. Для полного счастья Вергуш не хватает только одного:

— А куры как же, Газар, а куры?..

В квартале все уже поговаривают о том, что скоро на месте Кантара разобьют большой парк.

Но Кантар все еще существует, спекулянты и торговцы с Кантара разъезжают в фаэтонах, они самые богатые люди в округе.

Не по душе мне это. Не по душе и то, что товарищ Шахнабатян все еще заведует школой, а Газет-Маркар преподает. Что поделаешь, этот бывший надзиратель приюта, избивавший своих воспитанников, все-таки образованный человек, «специалист», а такие нужны. Товарищ Шахнабатян ввела новый метод преподавания, так что ее ученики теперь больше обучают друг друга, нежели учатся. Теперь учитель только следит за тем, чтобы ученики исправно готовили уроки и спрашивали их друг у друга.

К счастью, в нашей музыкальной школе новый метод еще не применяется, несмотря на то что там, «наверху», товарища Папаяна уже не раз пробирали.

Есть и другие новости. Во-первых, Папаян и Егинэ убедили меня оставить механическую мастерскую и всерьез заняться музыкой. Мастер Амазасп одобрил это:

— Правильно делаешь. Как говорится, одной рукой два арбуза не удержишь.

Отец мой теперь понимает, что не скоморохом я готовлюсь стать. Нарком просвещения сфотографировался с учениками нашей школы. Случайно я оказался рядом с ним. Отец повесил эту фотографию на стену и с гордостью показывает ее всем:

— Поглядите-ка, с кем наш Рач знакомство водит…

Отец доволен мною. Он признателен Папаяну и Егинэ и в знак благодарности собственноручно сшил пару «модельных» туфель для Егинэ. Егинэ очень обрадовалась подарку, но туфли не носит. Может, они ей не нравятся.

Погос и Амо закончили семилетку. Амо учится в педагогическом техникуме. Погос работает на электростанции. Его матери тоже есть чем гордиться:

— Мой Погос сказал, на два дня свет выключат, ремонтировать будут…

А Мариам-баджи никак не наглядится на своего сыночка. Его по-прежнему все зовут Вардан, а я — полководец Вардан. Только Мариам-баджи помнит настоящее имя сына и зовет его даже не Каро, а полностью — Карапет. А к имени, кстати или некстати, прибавляет слово «джан»: «Мой Карапет-джан на комбинат пошел».

Да, не только Вардан-Карапет, но и Шаво, Татос, Пап и другие бывшие беспризорники днем работают на масло-комбинате, а по вечерам учатся на рабфаке.

Только Овик сглупил. Он хотел непременно быть валторнистом в духовом оркестре детдома, но у него не оказалось слуха, его не взяли в оркестр, и Овик удрал из детдома. Наш бывший вожатый товарищ Аршо, который теперь назначен директором детдома, послал за ним людей — его обязательно найдут.

Спустя два месяца после того, как нашелся Вардан-Карапет, товарищ Сурен и Каринэ поженились. Справили красную свадьбу, без попа. По этой причине целую неделю Мариам-баджи ходила грустная. А Газар сказал:

— Бедняжка, вздыхает так, что леса клонит…

Теперь у них уже есть маленькая Анаит. Моя мать настаивает, что девочка как две капли воды похожа на Каринэ, а сестрица Вергуш заявила:

— Глаза и брови Сурена.

Каринэ работает, а Мариам-баджи смотрит за ребенком. Она нянчит девочку, поет ей песенки, но когда Анаит не унимается, бормочет сердито:

— Да уймись ты! Ишь, некрещеная!..

Скоро летние каникулы. Сегодня в школе вечер, и я буду выступать.

МОИ И ЧУЖИЕ ЗАБОТЫ

Еще весной на нашем дворе появились какие-то люди. Один из них держал в руках папку, другой — круглую плоскую коробку с железной лентой внутри; лента сама с шумом выскакивала из коробки и растягивалась по земле. Тут Газар еще раз подавил всех своими знаниями. Он сообщил, что коробка эта называется «рулет», и поскольку измеряют наш двор, то «тут что-то кроется».

Говоря это, Газар таинственно улыбался, что придавало еще больший вес его словам. Но тут один из незнакомцев попросил у матери воды, выпил и между прочим сообщил:

— Здесь большой дом будет.

Авторитет Газара сразу же померк, но все, кроме него, были потрясены. Конечно, Газару нечего терять, Газар теперь, как он сам любил говорить, «гость на нашем дворе» — ведь он вот-вот должен перебраться на новую квартиру, где, по мнению его жены, сестрицы Вергуш, «все хорошо, только кур держать негде».

— Здесь большой дом будет.

— Как же так! — ужаснулась Србун. — А мы?..

Парень пожал плечами: он не знал, что будет с нами.

Тикин Грануш уперла руки в боки и сказала:

— А ну-ка, послушай, парень.

— Что, сестрица?