Дорога домой

— А ты представь, что это горячий шоколад, — жарко прошептали мне на ухо. — Сладкий, горький, терпкий… — Фауст с нажимом провел ладонями по моим плечам, спустился к локтям, затем к запястьям, обхватил ладошки и тесно переплел наши пальцы.

Я спешно посмотрела по сторонам, убеждаясь, что, кроме нас, тут никого нет, и расслабленно откинулась на широкую мужскую грудь. На лицо упала светлая прядка волос, и, ввиду занятости рук, пришлось сдувать ее губами. Фауст, в отличие от сестрицы, с волосами не заморачивался, и они шелковым ливнем струились по плечам, так и норовя перетечь ко мне на шею или пощекотать ушко.

В итоге я не выдержала, расцепила наши пальцы и намотала наглую прядку на палец. А затем, шаловливо хохотнув, потянула за нее, вынуждая Фауста склониться ниже. Сама же запрокинула назад голову, подставляя губы для поцелуя.

— Шалунья, — хмыкнул блондин и с готовностью прижался к моим устам.

Жаль только, поцелуй вышел недолгим. Ибо сидеть с запрокинутой головой оказалось неудобно. Я отстранилась первой и чуть покрутила шеей, снимая напряжение. Пшеничная прядка была все так же намотана на палец, и, решив воспользоваться моментом, я завела руку назад и запустила пятерню в густую блондинистую гриву.

— Уммм, — сладко протянул сидящий сзади феникс и уперся лбом в мое плечо, подставляясь под ласку.

— Значит, неприятно, когда трогают волосы? — решила-таки припомнить ему одну маленькую ложь.

— Очень приятно, — в ответ мурлыкнул Фауст и со стоном наслаждения потерся о мою ладонь. — Слишком приятно, чтобы позволять это посторонним людям.

— А я, значит, теперь не посторонняя? — сделала я свои весьма радужные выводы.

— Ты — нет. Тебе можно, — обрадовал феникс и, подняв голову, обхватил меня за плечи и теснее притянул к себе. Обнял крепко-крепко. — Тебе все можно, — произнес странным севшим голосом и потерся носом о мой затылок. Шумно выдохнул и, пока я не успела спросить, какое такое «все» он имел в виду, предложил: — Ну что, готова окунуться?

— Неет, — растерявшись от резкой смены темы, невразумительно проблеяла я. Но мое несогласие никого не волновало. Фауст тесно прижался ко мне бедрами, а потом внезапно толкнул этой же частью тела, отчего я скользнула по бортику, выложенному гладкой плиткой, и съехала в «воду».

Глубина оказалась небольшой. Всего-то по середину бедра. Но, съезжая в грязевую жижу, я случайно коснулась поверхности ладонями, и руки мои сейчас казались выпачканными сами знаете в чем.

Резко обернулась и зло уставилась на лыбящегося во все тридцать два зуба Фауста. Тот лезть в лечебную глину не спешил. Более того, феникс вдруг поднялся, прошлепал грязными ногами до лежаков, оставив на идеально чистом полу отпечатки ступней, и, открыв резную коробочку, что покоилась на низком столике, стал усиленно изучать ее содержимое. Я еще раз полюбовалась красивой загорелой спиной. Скользнула взглядом по замысловатой вязи символов, тянущейся вдоль позвоночника, и поставила себе мысленную заметку поинтересоваться-таки, что значит его татуировка.

Фауст же чуть поразмыслил и спустя несколько секунд выудил из коробки красивый стеклянный флакончик. Вот с этим самым флакончиком феникс и направился ко мне. Причем на губах его играла такая озорная улыбка, что я почувствовала подставу не только пятой точкой, но, кажется, и всеми остальными частями тела.

Феникс спрыгнул в купель, поравнялся со мной и прямо-таки заговорщическим шепотом спросил:

— Ну что, готова пофантазировать?

— На тему? — не поняла я.

— На тему горячего шоколада, — огорошил мой красавчик, что стоял сейчас передо мной лишь в одних узких бриджах на голое тело. И взгляд мой то и дело скользил вниз — к ключицам, к развитым грудным мышцам, четко прорисованному прессу.

— Лу… — Фауст приподнял мой подбородок, заставив смотреть себе в глаза.

На дне темно-синих омутов сверкнул нездоровый азарт, и мужчина медленно открутил крышечку флакончика. Носа коснулся чуть уловимый сладкий запах, и я сразу разгадала его коварный замысел. А когда Фауст разбрызгал парфюм по темно-коричневой глине, у меня и вовсе голова пошла кругом.

Землей здесь больше не пахло. Здесь пахло шоколадом. Настоящим, горьким, с тонкой ноткой миндаля. Запах пропитал все вокруг, и теперь, глядя на свои грязные ладони, вместо чувства брезгливости возникало чувство острого голода. Вот не знала бы, что это глина, — точно облизала бы пальцы!

— Поразительно, — восхищенно проговорила я, окуная кисти в «жидкий шоколад».

— Это все магия, — просветил феникс.

— Серьезно?

— Ага. Есть тут в Змеиной провинции один умелец. Молодой, безмерно самоуверенный, но при этом крайне талантливый аромаг. Там в коробочке какого только запаха нет. Хочешь, можем сделать из этой глины черный кофе? — Фауст зачерпнул в ладонь сладко пахнущей жижи и стал тонкой струйкой лить мне на предплечье.

— Меня и шоколад устраивает, — с придыханием ответила я, не в силах отвести глаз от густой массы, медленно стекающей по коже.