Дорога домой

В реальности он шел по безрадостной улице. По разбитому тротуару, сквозь трещины которого продиралась трава. Но видел перед собой ровные аккуратные бордюры, видел свеженанесенную дорожную разметку на проезжую часть.

Разбитые окна домов представлялись ему целыми. В стеклах отражались солнечные блики. Открылись ставни, полноватая женщина выглянула во двор и что-то неразборчиво прокричала. Позвала кого-то.

Припять оживала на глазах.

Нет, не в действительности, понятное дело. Михаил долго хранил воспоминания о последних днях, что провел тут. Сейчас эти картинки вырвались наружу, трансформируя унылый и серый пейзаж в радостный и добрый. Трава и листья опадали со скрученных сучьев буквально на глазах, деревья врастали обратно в грунт, мусор, разнесенный ветром по узким улочкам, бесследно исчезал.

– Ну, здравствуй. Давно не виделись. – Миша приблизился к ржавому заборчику, положил на него ладонь, погладил. – Ты ничуть не изменилась.

Скрежетали на ветру старые, дышащие на ладан детские качели на игровой площадке. Михаил подошел к ним, остановил, схватившись. Постоял так с минуту, осматриваясь. В песочнице, чуть правее, все еще валялись забытые лопатка и формочки для песка. Там же, среди мусора, остались навечно лежать ржавые игрушечные модельки известных советских автомобилей. Вместе с ними – и самодельные деревянные машинки с колесами-пробками. У маленького Мишки была такая же. Грузовичок. Они с папой выточили машину из бруска и раскрасили красками, а вместо колес приладили бутылочные пробки. Любимая игрушка. Даже зеленая моделька «двойки», которая была у лучшего друга Матвея, не могла сравниться с тем грузовичком. А «двойка» та, на секундочку, стоила целых два рубля!

Футбольный мяч со спущенной камерой. Михаил подобрал его, повертел в руках и присвистнул от неожиданности.

«Неужели, мяч Славика? Тот самый, что старшаки отобрали накануне катастрофы и где-то спрятали. Выходит, ты тут все время был? Одиноко, поди, тебе».

Мельников загрустил. Славика не было в то утро в его автобусе. А связаться с другом он не мог. Мобильников-то ни у кого тогда не было. И больше они со Славиком не виделись и не общались. А приятель бы обрадовался, узнав о судьбе своего футбольного мяча, это Миша знал наверняка.

Бывший школьный учитель положил мяч в свой почти пустой рюкзак. Он не знал зачем. Подумал, что так надо.

Дальше идти было тяжелее. Двор такого родного бабушкиного дома – уже не за горами. Осталось немного. Сердце билось, дыхание участилось, а ноги стали ватными. Будто бы что-то давило сверху. Но Михаил переставлял свои отяжелевшие ступни. Не без труда, но переставлял.

Кое-как добрался до той самой многоэтажки, что нависала над магазином «Книги». Балконы многоквартирного домабыли разрушены, но на крыше уцелела по-коммунистически красная табличка: «МИРУ – МИР!» У Зоны специфическое чувство юмора, Михаил в этом неоднократно убедился.

Он вдруг понял, что еще не готов посетить бабушкину квартиру, а потому уверенно толкнул от себя дверь книжного. Та, сорвавшись с петель, повалилась на бетонный пол.

Сталкер шагнул внутрь.

Помещение магазина наполовину обрушилось. Часть – как отрезало. Закрыло наваленными кирпичами и битой штукатуркой. Пахло старыми книгами и сыростью. А еще пылью, которая туманом стелилась по залу. Книжные стеллажи пережили двадцатилетнее отсутствие человека. На них сохранились книги. К великому удивлению, многие экземпляры оставались в приемлемом состоянии. Да, столько же лежало мокрых, сырых, со слипшимися страницами, но и относительно новых книг было немало. Раскиданных как попало, но сохранившихся же! Правда, потенциальных читателей они так и не дождались. И видимо, никогда уже не дождутся.

Михаил взял одну книжку. В синей обложке. Страницы вывалились, они были проклеены, а не прошиты. В руках – затертая обложка. Имени автора не разобрать, лишь название, и то не полностью: «…Вiчнiсть…»

Мельников побрел дальше, в глубь магазина. Обложки проминались под подошвами, шуршали страницы. Томов было столько, что, казалось, их сюда целенаправленно свозили фурами. Встречались даже упакованные издания. Из тех, что продавцы не успели расставить по полочкам перед той роковой ночью восемьдесят шестого года. Сотни, тысячи книг, настоящий Эдем для книголюба. Михаил раза три чуть не поскользнулся на влажных листах, пока не вышел на относительно чистый «островок».

Ножом вскрыл упаковку, присвоил себе детскую книжку. Где была касса, Миша уже и не вспомнил. Поэтому просто кинул на пол стопку рублей, прижав ее увесистой энциклопедией.

– Более чем достаточно, – прокомментировал парень свое действие.

Из-под толстой книги выбежал таракан.

* * *

Во дворе бабушкиного дома ржавела соседская «копейка». На последнем издыхании: капот отсутствовал, в моторном отсеке разве что перекати-поле не завелось. В салоне ситуация – не в пример лучше: задний диван выдран, как и обшивка дверей, магнитола и зеркало – украдены. Мародеры, что промышляли сразу после катастрофы, выгребли из жигуленка все самое ценное.

– Получается, ты моя?