Дорога домой

– Все верно… – Страж странно покосился на Сира и продолжил: – Это несет ощутимую угрозу Яслям. Поймите, там ведь совсем юные боги! Почти тридцать тысяч разумных… Уведите угрозу с Яруса, не берите на душу лишнюю деструкцию Древа, ему и так плохо…

Ангел запнулся, сболтнув лишнее. А я выдохнул с едва заметным облегчением. Могло быть и хуже. Тут ведь накуролесили – со всей широтой русской души. Боюсь, что сегодня не один десяток миров лишился своих богов. И как оно так получается? Мы ведь люди мирные. Но за нами – грохот революций и бескрайние поляны покосившихся крестов. Скоро первым вопросом, который будут задавать в Яслях, окажется настороженное: «Здрафстфуйте… Ви меня понимать?» И если кто ответит на великом и могучем, то от греха подальше его сразу катапультируют в Пустоту. Утрирую, конечно, но что-то мне надоело ежедневно отмывать алебарду от чужой крови.

– Я вас услышал, – киваю, устало прикрыв глаза.

Не хочу я понты колотить, требовать неустойки и тыкать пальцем в гостеприимство ЕГО. Не хочу… Домой бы, в Друмир, который у меня на острие ножа. Мамочка, как же страшно… Если что, прости меня. Твой сын – бог. И на плечах у него – целый мир.

– Еще сутки потерпите нас? Закупиться бы слегка в дорогу да пару дел завершить… мирных! – добавляю с улыбкой, увидев, как напрягся Страж.

Серафим вымученно кивнул и впервые на моей памяти улыбнулся. Сквозь боль, что буквально пульсировала в расширившихся на всю радужку зрачках. За его спиной с величественных крыльев осенними листьями падали перья. Ангел не замечал, но крохотное пятнышко Хаоса, словно едкая плесень, разъедала поблекшее оперение.

Наверное, я становлюсь настоящим Богом Справедливости. Вид Первостихии будит во мне ненависть. Чистую, незамутненную, эталонную. Как моя вера, которой я окутываю Стража, смывая с него капли разрушительной стихии.

– Творец, хорошо-то как… – блаженно изгибается серафим, но уже через секунду берет себя в руки: – Простите, редко встретишь поток ТАКОЙ чистоты… Словно после тысяч лет сбора тухлой воды в пустыне припадаешь к горному роднику. Спасибо, Лаит! Творец был щедр к тебе, даже если и не знал о твоем существовании…

Я задумчиво почесал затылок – вот что он сейчас сказал? С богами вообще непросто. Некоторые из них настолько основательно прокачиваются в интеллект, что тупо переходят на следующую ступень эволюции. И не всегда это в плюс.

Рядом со мной топтался Авось, уже зачистивший полянку от трофеев и теперь возмущенно бурчащий на судьбу. Мол, он так жаждал битвы, а его опять пронесло. Профессиональная деформация, бог переменчивой удачи, что уж тут поделать…

– Простите… – неожиданно робко привлек мое внимание Страж. – А можно мне еще раз прикоснуться к щепе Древа? ЧУЖОГО Древа… Среди нас ходят легенды, что… ну да не суть… Вы ведь не против?

Я приподнял бровь и толчком силы чуть разогнал сознание. Просканировал обугленный огрызок в инвентаре. Возмущенно раздул ноздри.

– Щепа Древа #428-нк-003.

– Уникальное. Обязательное для удобрения ростка НОВОГО Древа Жизни.

– Для тебя же, юный бог, просто кусок дерева. Главное – не уколись. Творец.

А ОН тот еще юморист. Но вроде не разводят меня на особо ценный ингредиент. Предмет нерасходный, можно удовлетворить просьбу подрагивающего от едва сдерживаемых эмоций Стража.

Серафим вцепился в щепку, как в давно потерянное дитя. Развернув крылья, он прикрылся от любопытных взглядов сослуживцев и с благоговением провел по деревяшке тонкими пальцами.

– О-о-о… – восторженно прошептал Страж, глядя, как древний обломок оживает в его руках и наполняется золотым свечением.

– Эй ты, поосторожнее! – забеспокоился я. – Давай-ка наза…

– Ах! – вскрикнул серафим, предсказуемо загнав острую занозу под кожу.

Все, пипец котенку…

Я тоскливо огляделся, прикидывая, куда валить, после того как Страж рассыплется пылью и на нас ополчится с полсотни эмблем Творца.

Встревоженно закричал Сиреневый, хватаясь за руку пошатнувшегося ангела. Как бы ни смешно смотрелась попытка малыша удержать трехметровую махину Стража, но она сработала.

Серафима выгнуло дрожащей дугой. Разрывая мышцы, на его широкой спине вспух уродливый, пульсирующий содержимым горб. Глубокая рана рассекла лоб пополам, заливая густой кровью идеально красивое лицо.

Захлопали крылья. К нам спешно подлетали другие Стражи и брали в плотное кольцо. Наброшенный кем-то купол скрыл происходящее от глаз зевак. С той стороны щита появилась феечка и, ляпнувшись мухой в мыльную стену, истерично замолотила по ней крохотными кулачками. Зажатая в ее пальцах адамантовая пуля пробивала в щите заметные дыры и заставляла его медленно расползаться, словно простреленный парус.