Дорога домой

– Это не фея. Это чужой. Неизвестный нам представитель неизвестной высокоразвитой цивилизации. Мы и Марс предполагаем, что это они стоят за прекращением поставок тета-феррита на Тирану, и сокращением – на Дантей. Раз вы в курсе биржевых сводок…

– Легальных бирж, Адмирал, впрочем… – Ник помолчал, глотнул коньяка. – Я в курсе этого, хотя у Дантея сейчас проблемы посерьёзнее. Продолжайте.

– Мы считаем, что форпост чужаков на Нове-17.

– Нова-17?

А вот тут мальчик себя выдал. Он отлично держал лицо, но что-то в глазах…

– Да. Нова-17 и Колония-17 – одно и то же. Но вашу знакомую, Сонел, мы не подозреваем.

– И?

– Теллур и Марс проводят совместную операцию. Неофициальную. Этакую разведку боем. Инге Сонел, капитан наёмников, решила вернуться на родину, чтобы отомстить убийцам отца. Который – как удачно, простите за цинизм, сложилось, – был убит в ходе какого-то конфликта между контрабандистами тета-феррита.

– Инге?

– Она приняла гражданство Марса, а в экипаже у неё не только Найдёнов, но и пара-тройка Чёрных драконов, как я подозреваю. Вы тоже полетите на её корабле. Вашу «Пулю» можете брать как прикрытие, но на Нове появится только «Алада» – так, кажется, называется корабль Сонел?

– Полномочия?

– Нова – это Тёмные. Или даже Дикие. Потребуется взорвать планету, взрывайте. Если потом докажете, что решение было оправдано безопасностью Союза, мы останемся друзьями.

– А если не докажу?

– Вы потеряете мою дружбу, и, скорее всего, лишитесь нашего гражданства под давлением общественности, но закон Союза будет на вашей стороне и суд вас оправдает.

– Я вас понял, Адмирал. Как всегда, всё предельно честно.

– И?

– Я люблю Теллур. А говорят, что надо Адмиралу, надо Теллуру. Так что… можете на меня рассчитывать. Надеюсь, лететь не прямо сейчас?

– Нет, – Адмирал улыбнулся и встал. – Я очень люблю свою внучку, и я не враг самому себе. У вас минимум неделя. Вам сообщат, когда «Алада» стартует с Марса. А пока… не буду задерживать, Николас. Удачного вечера.

– И вам тоже, Адмирал. И вам тоже…

Инге Сонел

Я боялась, что для нас устроят какие-нибудь торжества, но всё обошлось. Просто где-то через пару недель после того, как я начала тренировки, Гейнц вызвал нас с Тимом. Когда мы к нему в кабинет зашли, он встал, такой торжественный, пожал нам руки и поздравил с получением гражданства Марса. И потом вообще начал извиняться, что всё так, в рабочем порядке. Хотя как по мне, оно так лучше получилось.

– Понимаете, Инге, чем меньше человек знают о вашем настоящем статусе, тем лучше. Для всего мира вы по-прежнему наёмники с Теллура, которые ради денег взялись доставить ценный груз на Марс и, воспользовавшись случаем, набрали в экипаж наших резервистов. Так что на церемонии будете стоять с остальными гостями. Но перед этим вы сможете увидеть отца и сказать ему «До встречи».

– Да, – отвечаю, – конечно, – а сама понять не могу, хочу я видеть Марка… папу, или нет. Потому что не знаю, кто он для меня. Герой, Первый, один из младших лоа Марса? Весёлый мужчина на портретах? Ребята из учебного центра собрали все фотографии Марка – копии, конечно, не оригиналы – в красивый альбом и мне подарили. Это было так неожиданно и так… В общем, я чуть не разревелась, когда мне его вручили. Практически на всех фото папа смеётся, и у него или оружие, или гитара… Интересно, он умел петь? У меня вроде получается, хотя я специально нигде не училась, так, только гимны для служб в онфоре. Может быть, мне тоже попробовать на гитаре? У матушки Бониты была укулеле, но у папы гитара большая, на ней шесть струн, а не четыре… Зато я точно знаю, что не хочу, чтобы отец стал для меня мёртвым телом, останками. Но я должна его увидеть. Чтобы понять, что он действительно был.

Но я не думала, что это будет так тяжело.

Ещё затемно мы приехали в Олимп. Тележек-вездеходов там уже много стояло, но ни около них, ни под куполом силового поля никого не было. Пётр Иванович – а он опять лично за нами заехал – провёл нас через музей, через все залы. А я ведь так до конца и не досмотрела экспозицию… Там оказался ещё один зал, и в нём были только Чёрные. Много. Наверное, все, кто сейчас был на Марсе. Они стояли тихо, но когда мы вошли, расступились, открывая мне проход к середине зала. И там, на возвышении, стоял саркофаг с прозрачной крышкой. Мне не хотелось туда идти, но я пошла. Потому что должна была. Пётр Иванович остался вместе с остальными. А Тим пошёл со мной.

Конечно, мне доводилось видеть мёртвых. Кто ещё готовит ушедших к последнему обряду, как не жрицы? Покойных нечего бояться, если это честные останки, не зомби и не жертвы бокора. Но такого я не видела никогда. Я просто смотрела и не понимала, что передо мной.