Дорога домой

Инге никогда не бывала в центральных секторах и ничего не могла о них рассказать, но карты города достала уже на подлёте. Никому из местных, похоже, в голову не пришло, что это – стратегическая информация. Но даже без карт можно было понять, что они идут в нужном направлении: народу на улицах – в туннелях – стало поменьше, одеты люди были поприличнее, да и в целом тут чище и аккуратнее, что ли? И дикая громкая музыка пропала, что не могло не радовать. На Николая, Тима и Варка поглядывали, но остановить не пытались. Ничего удивительного: сказать, что они не выделялись из толпы – не сказать ничего. Странно, но когда они шли через сектора, который Николай окрестил про себя трущобами, их наоборот, старались не замечать. Видимо, срабатывали какие-то дремучие инстинкты: я не вижу неприятности, и они не заметят меня. Интересно, это светлокожие дантейцы ассоциируются у местных с проблемами, или чужаки?..

– Как думаешь, не сообщили ещё?

– Нет. Инге говорит, тут Дирекцию не очень-то любят… У тебя как со связью, кстати? А то у меня сигнала почему-то нет.

– Глухо. Похоже, связи больше не будет, – Николай для вида глянул на комм. Вообще-то связь, в полном соответствии с его ожиданиями, вырубили ещё когда они выходили, но Тим только сейчас это обнаружил. Видимо, решил поговорить с Инге. – Если я прав, у них тут сейчас что-то вроде путча в верхах происходит.

– О как! Ну, значит, мы вовремя, – Тим кивнул на пару часовых у дверей в очередной блок. – Нам туда. Погнали.

Тим, уверенно глядя перед собой, подошёл к дверям, отодвинул охрану, открыл двери Нику. Пока охранники – плохо подготовлены ребятки, видимо, реального пороху не нюхали – врубалась, что к чему, Николай прошёл мимо них. Сзади – два глухих удара и Тимовское: «Ты тут». Коротенький коридор вывел Николая и догнавшего его Тима в… приёмную, наверное. Помещение смотрелось даже прилично: стильная мебель, живые, а не пластиковые растения, а главное – нормальное освещение. А ещё там была темнокожая секретарша, которая при виде неожиданных гостей начала приподниматься и открывать рот, но завопить не успела: Тим выхватил ПОСС и направил в лоб девице. Та всё поняла правильно и застыла, глядя в страшный провал на срезе ствола, откуда вырвется смерть.

– Сиди тихо и не глупи. Ясно?

Та кивнула и опустилась в кресло. Николай готов был поспорить: как только они отвернуться, девица залезет под стол. Что же, если подумать, это будет разумный шаг.

Динамик на стене затрещал и выдал:

«Дорогие сограждане, братья и сёстры, хунганы и мамбо. Я…» Николай переглянулся с Тимом, тот кивнул и с ноги ударил прямым по двери, отчего та сухо треснула и, слетев с петель, ушла куда-то в зал совещаний. А ведь так и убить можно, надо бы поосторожней… Николай шагнул вслед за дверью, чувствуя, как в нём поднимается весёлый азарт.

– Ну? Кто тут временные? Слазь, кончилось ваше время!

Похоже, никто не успел не то чтобы испугаться, а просто понять, что происходит… Ан нет, один резкий нашёлся: коренастый смуглый мужик рванул ствол из кобуры, но за спиной Николая грохнул ПОСС, и тип свалился на пол. Нет, Тим стрелял не в него, в пол под его креслом. Но этого хватило. Вместо расчётливого падения мужик приземлился на задницу посреди обломков кресла и замер. Похоже, он всё понял. Вот и умница.

Николай оглядел людей, застывших вокруг стола. Женщина непонятного возраста с грубым обветренным лицом, лощёного вида шпендрик, такой же лощёный лысенький толстяк, трясущий щеками – как с советских карикатур про капиталистов-империалистов… Ещё одна тётка с жидкими косичками, по виду – училка училкой, мужичок, зачем-то поставивший перед собой портфель…. Защита? Нет, дурацкий рефлекс, похоже…

Как там говорил Тим? Дать в зубы, покрушить мебель и побить посуду? Да легко. С чего бы начать?

Николай сдёрнул с пояса дубинку, вытащил пистолет. Ещё раз обвёл взглядом директоров – или как они тут себя называют? Да уж, р-революционеры! Вот точно, временные поверенные… А динамик продолжал вещать: «… и мы призываем вас сплотиться…» Николай не успел узнать, где и вокруг кого предполагалось сплачиваться: Тим, уже обезоруживший горе-стрелка, подошёл к стене, сорвал динамик и разбил ударом каблука. Шпендрик словно проснулся и начал приподниматься:

– Да что вы себе…

Хрясь, бумс… Николай уже долго примеривался к статуэтке, стоящей посреди стола. Женщина, чернокожая, конечно, изящно изогнувшись, держала в руке светящийся шар – вроде как освещает и указывает дорогу путеводной звездой. Звезда висела над рукой, слегка покачиваясь, вероятно, потревоженная выбитой дверью. Конечно, никакого колдовства, только электроника и немного физики. Николай уважал чужую веру, потому не стал ломать саму статуэтку: может, это просто дизайн, а может, местное божество. Вместо этого дубинка в его руке провернулась и ударила по шару. Правда, Николай немного не рассчитал, и удар пришёлся не по шпендрику, а по… что там на табличке?… министру финансов. Тому самому дрожащему толстячку.