Дорога домой или Цена престола

— Если она изменила имя, ей должны были сделать новые документы, ты проверил, не осталось ли того, кто это сделал?

— У меня нет связей в Иканоре, — ответил Херайя. — Я подкупал, угрожал, искал, но так ничего и не добился. Сожалею, сир, но больше я ничего не могу сделать.

Король скривился:

— И ты пришел за платой? — что ж, по крайней мере, он выяснил больше остальных. — Получишь треть обещанной. Убирайся!

Херайя поклонился и пошел к выходу, не поднимая головы, потом остановился уже у самых дверей.

Эдвин нахмурился.

— У тебя есть еще, что мне сказать?

Наемник колебался, переступил с ноги на ногу, потом поджал губы.

— Ну же! — потребовал король, в нем клокотали ярость наполовину с отчаянием.

— Профессиональная этика не позволяет расхваливать конкурентов, — решился, наконец, Херайя, — но я вижу, как важно для вас найти сына своего подданного.

Эдвин вскинул брови:

— Ты можешь мне порекомендовать кого-то?

Наемник кивнул.

— Его зовут Гэбриэл Хортон. Я не встречался с ним лично, но, если хотя бы половина из того, что о нем говорят, правда. Он тот, кто вам нужен.

— Благодарю за информацию, — как можно более равнодушно кивнул Эдвин.

Херайя поклонился в ответ и вышел.

«Гэбриэл Хортон, — мысленно повторил король, чтобы не забыть. — Никогда о таком не слышал!»

И это было странным. Имя Арга Херайи было известно многим, и он считался одним из лучших наемников, услугами которого пользовалась знать Алаиды. Именно в него Эдвин верил больше всего. Но раз уж даже он не справился.

В дверях появился Герберт.

— Ну, как? — жадно поинтересовался он.

— Как-как... — протянул Эдвин и, наконец, позволил себе сорваться. — Да никак!!!

— Но...

— Знаю, — отмахнулся Эдвин, заранее предвидя, что скажет Герберт, что он всегда говорил после того, как короля постигало очередное разочарование в поисках сына. — Знаю, что нельзя терять надежду.

— Именно, — поддержал советник. — Мы найдем другого наемника.

Каким был по счету Херайя? Четырнадцатым? Пятнадцатым? От этой арифметики у Эдвина началась мигрень. Он опустил голову и устало потер виски.

— Он кое-кого посоветовал мне, — признался король. — Гэбриэл Хортон. Ты слышал это имя?

Герберт провел рукой по седой бороде, задумавшись.

— Хортон... Хортон... — пробормотал он. — Готов поклясться, что слышал это имя буквально сегодня утром, но не могу вспомнить, где и при каких обстоятельствах.

Эдвин заскрипел зубами.

— Мне нужен этот Хортон!

— Я знаю, но... — начал было оправдываться Герберт.

Ветер усилился, очередной порыв вышиб ставни, в комнату залетели звуки начавшегося дождя и стук молотков.

Старый советник бросился к окну, чтобы закрыть его, но так и замер, уставившись вниз.

— Что там? — не выдержал Эдвин и подошел ближе, не понимая, что такого увидел за окном старик.

На улице пошел дождь, но это не спугнуло собравшихся людей, их было еще больше, чем несколько минут назад, когда Эдвин смотрел вниз. Виселица была почти полностью готова. Палач уже готовил веревку.

— Я вспомнил, — выдохнул Герберт. Король, все еще не понимая, смотрел на него. — Вспомнил, где слышал это имя. И вы слышали! Я же только сегодня приносил вам на подпись приказ о повешении некоего Гэбриэла Хортона. Это его виселица!

— Что-о?! — взвился Эдвин, не желая слушать дальше. — Может, он последняя надежда! Чем ты думаешь, Герберт?! Чего ждешь?! Немедленно остановить!

— Слушаюсь, ваше величество, — испуганно пролепетал Герберт и бросился за дверь.

Эдвин же, не сдержавшись, ударил кулаком по оконной раме.

Народа собралось много. В Алаиде редко происходило нечто интересное, а потому люди с радостью шли посмотреть на нечастые казни. В толпе шел недовольный ропот, что сегодня преступника должны были повесить, а не отрубить голову. Почему-то массы всегда любят кровь, причем, чем больше, тем лучше.

После четырех месяцев, проведенных в полутемной камере, уличный свет до невозможности слепил глаза. Цепи гремели от каждого шага.

— Парни, вам лень было цепи смазать? — поинтересовался Гэбриэл. Несмотря на ситуацию, настроение было хорошее, хотелось шутить. Но ему никто не ответил. Что ни говори, стражники в любой стране одинаковые: огромные и молчаливые, как столбы. Широченные и грозные. Гэбриэл подумал, что из одного стражника в ширину вышло бы два, а то и три такого, как он. А что? Толпе бы понравилось — три трупа на виселице, а не один.

Вот, что его злило, так это одежда. Одели в настоящие лохмотья. Это, видите ли, тюремная одежда. Еще на смертников они правила развели. А в камере грязь, как в конюшне, умывальник с зеленой водой... Гэбриэл чувствовал себя пещерным жителем, которого зачем-то извлекли на свет божий.

Волосы отросли и падали на глаза, пришлось, несколько раз тряхнуть головой, чтобы откинуть их и осмотреться. Впереди была видна виселица.

— Парни, ну, может, на набережную сходим, море поглядим, а? — Гэбриэл замедлил шаг. — Ну что по такой жаре на площади делать?

— Иди! — стражник, идущий сзади, беспардонно ткнул его в спину латной перчаткой, не оценив шутку про жару. Капли мелкого дождя оседали на лице.

— Эй! — возмутился Гэбриэл. — Можно и поаккуратнее!