Дорога яви

Полет был коротким. Птица села на ветку дерева, и Кела, почти забыв о том, что она такое, плавно перетекла из птицы в дерево, вросла в землю, глубоко запустив в нее свои корни, расправила ветви, потеснив соседей по лесу… У дерева не было глаз, но она, Кела, видела — с высоты птичьего полета, самой верхушкой, и каждым листиком, и стволом, и даже корнями. Она видела вокруг себя непрерывно струящуюся жизнь… Она сама была этой жизнью, она тоже текла и струилась, не переставая и не прерываясь. Она текла сквозь все и вся, через свое собственное тело тоже — и это, пожалуй, было самым странным ощущением.

Потом Кела заметила, что рядом с избушкой дрожит и колышется огромное горячее пятно, в котором смешаны белый, алый, оранжевый, желтый и сиреневый оттенки. Пятно плясало на одном месте, и время от времени из него вырывались длинные лоскуты. Рядом с пятном было еще два поменьше, еще одно колебалось чуть в стороне. Эти пятна тоже подрагивали, но имели неправильную форму и сочетали в себе гораздо большее количество оттенков. Присмотревшись, Кела поняла, что это Кира и Геос сидят у костра, разведенного перед избушкой, а чуть в отдалении от них — Айри. Она обрадовалась — было здорово снова видеть их — захотела окликнуть и… Мир стремительно съежился до размеров ее тела. Очнувшись от чудесного сна, Кела открыла глаза. На лице что-то лежало и мешалось — протянув руку, она стащила в сторону свою совершенно сухую косынку.

Комната вокруг немного кружилась, крыша наплывала. Но в целом все было неплохо: попробовав пошевелиться, Кела выяснила, что тело с неохотой, но слушается ее. Со второй попытки даже получилось встать. А когда она вышла во двор, странная картина предстала ее глазам.

С одной стороны костра, шутливо насупившись, сидел Геос. Кира сидела по другую сторону и, вцепившись зубами в птичье бедрышко, истерически смеялась. Поодаль от огня, чем-то аппетитно хрумкая, лежал Айри.

— Всем привет, — тихонько сказала Кела. — А что тут происходит?

Кира прыснула.

— Тебя укусил щитовник, меня, кстати, тоже, — выпалила она, оторвавшись от бедрышка. — А Геос, чтобы мы не умерли, напоил нас собственной кровью. Представляешь, он демон из потустороннего мира, его кровь, попав в тело человека, вызывает необратимые изменения. Только заранее неизвестно, какие. Так что мы с тобой можем стать кровожадными монстрами! А может быть, у нас просто отрастут такие же дурацкие косички…

— Ничего они не дурацкие! — наигранно обиделся Геос.

— Мне не пойдут!

— Я тебе жизнь спас, а ты не хочешь поменять прическу?

— За спасение спасибо, но без косичек я как-нибудь обойдусь!

— Вы вообще о чем говорите? — спросила Кела, подходя к костру.

— Садись, сейчас во всем разберемся, — Кира похлопала по бревну, на котором сидела сама. И, хихикнув, добавила: — Надеюсь…

— Геос, я благодарна тебе за то, что ты сделал для меня и Келы, — сделав над собой усилие, с должной серьезностью сказала Кира. Она сползла с бревна, уселась на земле, прислонившись к нему спиной. Геос тем временем подобрался поближе. — Если я могу сделать что-то для существа вроде тебя, просто скажи мне об этом. Я постараюсь.

Геос поморщился — получилось это у него кокетливо.

— Если вы сможете что-то сделать для меня, я скажу вам об этом, а что из этого получится — посмотрим, — ответил он. — Только не называйте меня существом. Не думайте, что мне не приятно — это просто не правильно.

— Хорошо, извини. А как тебя называть? — вставила свой вопрос Кела. Она уже расправилась с одним крылышком и теперь принялась за второе. Но совсем отрываться от разговора она не собиралась.

— По имени — Геос.

— Это понятно. Но ты же не человек. Кто ты такой?

— Я… — Геос на секунду задумался. Он прекрасно понимал, что его ответ породит еще больше вопросов, но с чего-то нужно было начинать рассказывать. — Таких, как я, здесь называют демонами. Но вообще-то я крон.

— Никогда не слышала, — заметила Кира.

— Я тоже, — бодро подала голос Кела. — Вы живете где-то далеко отсюда?

— Мы вообще живем не здесь, — ответил Геос. Он потянулся, сдернул с плеч Келы косынку, собрал ее в щепоть, сжал под тканью пальцы и натянул ее поверх них. У Геоса получилось очень ловко: косынка была цветная, но все места, видные сейчас, были одного, красного цвета. — Это — явь, в которой вы живете, — сказал он. — Она не цельная, но вы этого не замечаете. Вы просто живете в ней. А вот так, — он расправил косынку, — выглядит мир на самом деле. Все, что не явь, называется навью. Навь гораздо больше яви, и она существует по немного иным законам. Можно называть навь потусторонним миром. Мы зовем его изнанкой, так проще. Но суть от этого не меняется. Явь лежит поверх нави, но явь крохотная, а навь — огромна. Я — обиталец нави.

— И много таких, как ты? — спросила Кела.

— Кронов? Достаточно…

— А есть кто-то еще?