Дорога из Освенцима

– Правда? Это замечательно, большое вам спасибо! – восклицает Силка, хотя она и озадачена: ее положение теперь разительно отличается от положения ее соседок по бараку, но ей все же хочется сделать еще больше; за спиной Елены, за замерзшим окном царит непроглядная тьма. – Не знаю, что еще сказать.

– Ты не должна меня благодарить. Ты хорошо потрудилась и заработала право получить за это признание.

В глубине души Силке неспокойно. Она ощущает что-то вроде стыда. Относилась бы к ней Елена по-другому, если бы знала все о прошлом Силки?

– Я вас не подведу, – говорит Силка.

– Знаю, что не подведешь. И, Силка, еще одно. – Елена передает ей записку. – Отдай эту записку сегодня Антонине Карповне. Это моя просьба отпустить Йосю, чтобы с завтрашнего дня она начала работать здесь помощником в канцелярии. Йося возьмет на себя некоторые из твоих прежних обязанностей, чтобы у тебя освободилось время для работы медсестрой.

Взяв записку дрожащей рукой, Силка отворачивается, чтобы успокоиться. Наконец-то! С тех пор как работает в больнице, она ждала этого. Засунув записку в карман больничного фартука, она благодарно кивает Елене и, взяв другую карточку, решительно направляется к следующему пациенту.

Впервые за долгое время Силка приходит в барак раньше остальных женщин. Шмыгая замерзшим носом, она расхаживает по небольшому помещению в ожидании Йоси и Антонины, чтобы поделиться с ними новостями. Однако она взволнована не той новостью, что ее назначили медсестрой, а той, что Йося будет работать не на шахте, а в уюте и тепле санчасти. Она понимает, что ею движет эгоизм – ей хочется быть ближе к Йосе. Чтобы присматривать за ней.

Женщины входят в барак испуганные и взвинченные. Первая мысль Силки о Ханне, о том, что та знает или думает, что знает. Рассказала ли Ханна женщинам и намерены ли они наброситься на Силку? Но потом до нее доходит, что дело совершенно в другом. Одна из женщин рыдает и стонет одновременно. Пока она сгибается пополам от боли, ее поддерживают с двух сторон две женщины. Во всеобщей суматохе раздаются советы, к которым никто не прислушивается, и никто не берет на себя управление ситуацией.

Силка хватает за руку Лену, отталкивает ее в сторону. Теперь она видит, кто стонет. Это Наталья, светлые волосы которой, пропитанные потом и сажей, прилипли ко лбу.

– Что происходит? Что случилось?

Вслед за женщинами входит Антонина. Положив Наталью на топчан, женщины отступают, чтобы бригадир могла ее увидеть.

– Какой срок? – спрашивает Антонина.

Наталья от страха и боли трясет головой:

– Не знаю.

Ее шея по-прежнему обмотана шарфом. Она хватается за шею руками в перчатках.

– Недели или месяцы?

– Месяцы – пять или шесть, не знаю! Помогите, прошу вас, помогите!

– Что с ней случилось? – снова спрашивает Силка у Лены.

– У нее кровотечение, и она беременна. Мы думаем, она рожает.

Антонина поднимает глаза и видит, что Силка отходит в сторону.

– Иди сюда, – говорит она. – Ты работаешь в больнице. Займись ею. Остальные будьте готовы пойти на ужин.

Силка открывает рот, чтобы возразить, но не говорит ничего. Она понятия не имеет, как принимать роды, но хочет остаться рядом с Натальей.

– Извините, Антонина Карповна, можно со мной останутся Йося и Лена? У меня для вас записка от врача Елены Георгиевны.

Силка разворачивает записку и вкладывает ее в руку Антонины Карповны, с которой та не успела снять перчатку. Антонина читает записку и, отыскав глазами Йосю, без выражения произносит:

– Что ж, еще одна из вас выиграла приз, мои поздравления. – Потом переводит взгляд на Силку. – Эти двое могут с тобой остаться. Я пришлю сюда полотенца и простыни. Остальные уходите отсюда.

Она вновь заматывает шарфом пол-лица, видны только глаза.

Пока женщины не ушли в столовую, Силка спрашивает:

– Кто-нибудь из вас рожал или помогал при родах?

Бригадирша оглядывает женщин, вновь опускает с лица шарф.

– Ну?

– Я помогала при отеле коров, но никогда при родах, – обыденным тоном произносит Маргарита.

– Можешь тоже остаться.

Их внимание переключается на вопли Натальи. Милая, красивая Наталья, думает Силка. Йося опускается рядом с ней на колени, отводит с ее лица влажные белокурые волосы.

– Кровотечение сильное? – спрашивает Силка.

– Было сильное, когда во время смены я пошла в уборную. Помоги мне, пожалуйста, Силка, спаси моего ребенка.

Она хочет ребенка, отмечает про себя Силка. В глубине души Силка понимает, что, случись такое с ней, она, возможно, тоже стала бы цепляться за жизнь. Но с Силкой этого не случится. Она думает, что вряд ли сможет забеременеть.

Наталья умоляюще смотрит на Силку:

– Ты знаешь, что нужно делать?

Силка сохраняет на лице бесстрастное выражение.

– Мы сделаем все, что в наших силах, Наталья. Нам надо раздеть тебя, чтобы посмотреть, как у тебя дела, ладно?

У двери сгрудились пятнадцать женщин, замотанные до бровей, спешащие уйти, чтобы не быть свидетелями трагедии. Силка, Йося, Лена и Маргарита изо всех сил стараются помочь Наталье.

Какой-то конвойный приносит два полотенца и две простыни. Встреченный криками Натальи, он без слов бросает тряпки в барак.