Дорога из стекла

Я придвигаюсь к нему ближе, слегка прикусывая губу от волнения, и с наслаждением наблюдаю за тем, как меняется выражение лица Шона. Я угадываю его мысли и желания, слежу за взглядом.

Эту проверку не прошли мы оба.

Чуть приоткрываю окно водительского сиденья и произношу ему в ухо приглушенным низким голосом: «Слишком жарко, не находишь?» – и возвращаюсь на пассажирское сиденье.

Искоса смотрю на Шона – в его глазах пылают нехорошие искры.

«Думал, я растеряюсь?»

Чем взрослее люди, тем сложнее игры. В десять лет он грозился сломать мою куклу, в четырнадцать – растоптать мою самооценку, сейчас – сломить меня саму.

Шон знает свои сильные стороны и мои слабости. Только не учитывает, что я вижу все это не хуже, чем он.

– Отвези меня домой.

– Уверена?

Я бросаю на него убийственный взгляд.

Уайт, усмехнувшись, заводит мотор.

Во время поездки я не произношу ни слова и пытаюсь не думать о том, что произошло. Что могло бы произойти.

Это очередная игра, издевка.

Не сомневайся, скоро я уравняю счет…

Я выхожу из машины, иду к двери, нажимаю на звонок, понимая, что она закрыта. Мама быстро открывает защелку, и я вхожу в дом – только после этого Шон уезжает.

Из кухни доносится ароматный запах запеченного мяса – за время моего отсутствия мама успела что-то приготовить. Она притрагивается к плите очень редко, и в любое другое время я была бы удивлена этому событию, только не сейчас. Смятение, растерянность, злость и гамма других чувств одолевают меня, не дают вздохнуть…

Что могло бы произойти? Не хочу даже думать об этом!

– Я приготовила твоего любимого кролика в винном соусе, – произносит мама, задерживая на мне взгляд.

– Спасибо.

Дрожь, мурашки по коже, кипящая кровь. Настолько я его ненавижу. Настолько я от него зависима.

– Ты на себя не похожа, Элиз! Он снова тебя обидел? – возмущенно спросила мама.

Она не знает. Ей не понять.

– Обидел?.. – вслух произношу я. – Нет… хуже.

Он оказался рядом в трудную минуту. А потом… что? Что было потом?

Мама аккуратно поправляет мои растрепанные волосы.

– Ты можешь мне все рассказать, – мягко произносит она.

Единственный человек, которому я смогла бы сейчас открыть свою душу, не сможет мне ответить…

– Все хорошо. Я пойду в свою комнату, – говорю я и направляюсь в сторону лестницы.

– Элиз, я накрыла стол для ужина.

Ладно. Так даже лучше. Оставаться наедине со своими мыслями сейчас не самый лучший вариант. Я готова сделать все что угодно, лишь бы не слышать этот ехидный внутренний голос, вновь и вновь напоминающий о том, какие чувства во мне пробудил, хотя и на секунду, человек, которого я всю жизнь ненавидела. Не вспоминать, не чувствовать.

Я притворяюсь, что все хорошо, больше всего желая заставить себя в это поверить.

– Хорошо. Я сейчас приду.

Зайдя в ванную комнату, я умываюсь холодной водой.

«Приди в себя! Включи, черт возьми, свой мозг!» – мысленно кричу я своему отражению.

Это безумие…

Как бы то ни было, ничего не произошло и не могло произойти.

Я пытаюсь избавиться от абсурдных мыслей, оккупировавших мое сознание. Сделав несколько глубоких вздохов, улыбаюсь своему отражению.

Как только я перешагиваю порог кухни, насыщенный аромат, исходящий от запеченного кролика, сразу пробуждает во мне аппетит. Наверное, на это повлиял тот факт, что я уже несколько дней практически ничего не ела. Я наслаждаюсь каждым сочным кусочком любимого блюда, закутавшись в мягкий пушистый плед, который мама принесла мне из гостиной, уверенная в том, что я сильно замерзла, хотя и не успела промокнуть.

Мысли то и дело возвращаются к тому мгновению, перед глазами мелькают картинки. Я, сама того не осознавая, задаю себе вопросы, на которые не могу дать ответ.

Для чего?.. А что, если?.. Хотела ли я?..

– Какао с маршмеллоу? – спрашивает мама.

До меня не сразу доходит смысл вопроса, но как только это происходит, я киваю, с благодарной улыбкой глядя на нее.

Мама действительно меняется… Не знаю, что щелкнуло в ее голове, но деньги и карьера перестали быть для нее самым важным в жизни. Возможно, страх потерять единственную дочь?

Теперь мне не с кем поговорить об этом. Не на кого опереться, некому позвонить. Даже Макс… он не понимает меня так, как понимала Она. И не могу же я говорить ему о наших странных отношениях с Уайтом. Я не все рассказывала даже Еве. Правда, она сама все прекрасно видела.

Я зачем-то беру телефон и открываю фотогалерею. Листаю вниз…

Двадцатое октября. Последняя наша совместная фотография с Евой. На удивление теплый солнечный день. Мы шли по дорожке Центрального парка, разговаривали о мелочах и глупостях, а потом внезапно попали под ужасный ливень, который за секунду насквозь промочил нашу одежду. Первая реакция – недоумение. На небе – ни тучки! Мне бы и в голову не пришло, что ливень, появившийся из ниоткуда, – это водяной купол, образовавшийся из-за поломки устройства для полива клумбы.

Когда мы, смеясь, выбежали из-под него, подруге зачем-то захотелось сделать фотографию, которая запечатлела нас с мокрыми волосами и потекшим макияжем.

Но ведь главное не это. Живая улыбка и огонь в глазах – это то, что делало подругу неотразимой.