Дорога к дому

По бледно-голубому небу плыли лёгкие перистые облака, но они совсем не защищали Макса от палящего зноя. Этот пейзаж отличался от виденного во сне. Вдалеке высились горы, но пёс не заметил, чтобы хоть где-то сверкнуло серебро. И тем не менее это место казалось ему смутно знакомым.

Маячки доктора Линн, быть может, и снесло штормовым ветром, но во сне Макс регулярно оказывался здесь.

Конец путешествия близился.

Откуда-то справа донёсся весёлый лай, пёс повернулся и увидел своих спутников. Они устроились рядом с дырой в изгороди – два столбика здесь были повалены, и колючая проволока увязла в грязи. Собаки, скунс и енотиха лежали в тени двух чахлых деревьев, которые росли на покрытом пожелтевшей сорной травой берегу маленького мелкого пруда.

Макс выскочил из товарного вагона и приземлился на твёрдую землю. Потом пробежал мимо изгороди и присоединился к остальной компании.

– Отлично, граждане, – произнёс Чак. Спаниель расхаживал на другой стороне водоёма перед белой кошечкой и двумя щенками, сидевшими в ряд. – Раз здесь нет людей, чтобы преподать вам урок, думаю, самое время научить вас приносить разные вещи.

– Мы это умеем, – возразила Регина.

Чак остановился и коснулся носом носика щенка.

– Вы знаете, как делать это на суше, но как насчёт воды?

– О! – тявкнула Регина и всем телом задрожала от восторга.

– Не знаю, захочет ли мама, чтобы мы мокли, – засомневался Руфус.

– Я уверена, моя этого не одобрит, – мяукнула Снежинка.

Макс увидел Крепыша и Гизмо, они, прижавшись друг к другу, лежали под деревом рядом с раскрытым пакетом шариков. Под другим деревом расположились Пятнистый и Полосатик; они наблюдали за дающим урок Чаком.

Гизмо первой заметила Макса. Она вскочила и побежала к нему с криком:

– Доброе утро!

– Доброе утро, – откликнулся лабрадор. – Почему мы остановились? Всё ли в порядке?

– Да, – ответила йоркширка, виляя хвостом. – Было очень жарко, мы все страшно проголодались и хотели пить. Увидели этот пруд и решили остановиться, чтобы немного передохнуть в тени. Мы пытались разбудить тебя, но ты очень крепко спал.

– Наверное. – Макс подошёл к кромке воды. – Тебе теперь лучше, чем вчера вечером?

– А что такое? – заинтересовался Крепыш, выходя из тени, чтобы присоединиться к ним. – Ты плохо себя чувствовала, Гизмо?

Макс окунул голову в пруд, потом вынул её, подняв кучу брызг. Холодная вода освежала.

– Как приятно! – Пёс облизнулся и вновь опустил морду, чтобы напиться хорошенько.

Чак взял в зубы палку, повернулся и, резко размахнувшись, швырнул её в воду. Палка пролетела по воздуху и с плеском упала на середину пруда, отчего по поверхности пошла рябь.

– Достаньте её! – скомандовал спаниель.

Регина без колебаний кинулась в воду и, высоко держа голову, стала грести маленькими лапками. Её брат осторожно подошёл к кромке воды и с опаской поглядел на Пятнистого и Полосатика.

– Чего ты ждешь, сынок? – спросил старый кунхаунд.

– Маму… – ответил Руфус.

– Всё будет хорошо, малыш, – дёрнула хвостом Полосатик. – Если она узнает, я возьму ответственность на себя.

Над головами у скунса и старого пса среди ветвей устроилась Тиффани.

– Ты уже уехал из города, да к тому же так далеко, – обратилась она к щенку. – Ныряй! Так поступила бы Серебряная Бандитка!

С пруда донёсся голосок Регины.

– Уф, почти достала! – пропыхтела она.

Больше Руфуса убеждать не потребовалось. Он плюхнулся в воду, тявкнул и поплыл за сестрой.

Тиффани бросила пучок листьев в Снежинку:

– А ты что? Тоже боишься?

Кошечка недовольно глянула на енотиху и медленно подошла к пруду. Она потрогала воду лапкой один раз, другой, зашипела и попятилась.

– Они такие смешные, эти детёныши, – сказал Крепыш.

Гизмо завиляла хвостом:

– Когда я была маленькой, плавание казалось мне самым опасным занятием. И я не могла дождаться возможности искупаться!

– А я нет, – признался Крепыш. – Если бы мне сказали, что я буду нырять в пруды, реки, водосточные канавы и океаны, я никогда не покинул бы дом ветеринара.

Макс, виляя хвостом, посмотрел на своих друзей:

– Смело заявляю: мы теперь опытные пловцы.

Пока Чак продолжал тренировку, Макс добрался до лежавшего под деревом мешка с шариками и наелся досыта. Когда потребности желудка в еде и тела в отдыхе были удовлетворены, пёс почувствовал прилив сил и вспомнил о главном: нужно добраться до стены и найти доктора Линн, а также вожаков своей стаи, прежде чем его вновь настигнет Дольф. Он почти забыл о волках, но они не перестали представлять угрозу.

– Как ты, Макс? – спросила Полосатик, когда лабрадор подошёл и лёг рядом с ней и Пятнистым.

– Полон благодарности и рад, что мы едем на поезде и отдыхаем, а не сбиваем себе лапы.

Пятнистый посмотрел на красный, как яблоко, паровоз, блестевший под ярким утренним солнцем.

– Для игрушечного поезда это очень мощный локомотив, – отметил старый кунхаунд. – Мне больше нравятся запах и звуки паровоза, которым управлял вожак моей стаи, но, похоже, электричество работает не хуже.

– Кстати, об электричестве, – сказал Макс. – Я хотел расспросить тебя поподробнее о стене.

– О чём, например?