Дорога к дому

Так, а тут у нас что? Последние пару часов я только и делал, что выворачивал ящики, просто вытрясая их содержимое на пол, и натыкался на тайники в самых странных местах, которые только можно придумать. Ну кто в своем уме будет прятать мешочек кладбищенской земли во втулке от туалетной бумаги? Ладно, мешочек с подписью я нашел, но для чего она нужна — нигде никакого пояснения написано не было. Я пожал плечами и положил его между арбалетом с бесконечным запасом стрел с чудной надписью на прикладе: «от крадущих сны и мысли» и флаконом с кровью золотого дракона, который я нашел в столовой, стоящим между банками с солью и сахаром. Собственно именно этот флакон с кровью я нашел первым, после чего и начал свои раскопки. И чем больше я отыскивал мистических и непонятных предметов, тем больше начинал задумываться о том, что все это не просто плод моего воображения или воображение Кеннета. От первоначального веселья не осталось и следа, потому что после маленькой победы над черепом, в голове с каждой секундой рождалось слишком много вопросов, ответы на которые я вряд ли смогу получить, по крайней мере, в ближайшее время. Советчиков я поблизости не вижу, да и, сомневаюсь, что они в принципе будут. Не в интернете же искать ответы. Но… Черт, да почему бы и нет? Если я застрял в непонятном месте, где имеется полный арсенал в виде оружия и непонятных приправ к первым и вторым блюдам, то почему бы и не найти ответы во всемирной паутине.

Я подошел к комнате, где раньше, в реальном мире, было что-то вроде рабочего кабинета, в который, положа руку на сердце, заходил крайне редко. Однако именно в этой комнате присутствовали, кроме книжных шкафов, стационарный ноутбук и кипы разных документов, которые я не открывал даже ради интереса. Какой может быть интерес к собственному наследству мажора в моем возрасте? Ну, вообще-то любой и часто весьма трепетный, но только не тот, что приносит прибыль, деньги и как-то связанный с офисным планктоном. Я провел в этом месте около двух суток, но дальше столовой и своей комнаты еще не выходил. Тяжело было признавать, что мне элементарно страшно, а вдруг я тут не один и я увижу свою семью? Это был страх разочарования, потому что я поймал себя на мысли, что сделал бы все, чтобы вернуться назад. Исправиться и уже не быть тем говнюком, что был до этого, который только и делал, что расстраивал своих близких.

Я еще немного постоял возле запертой двери и, повернув ручку, открыл дверь.