Дорога к Мертвой горе – 2, или По следам группы Дятлова

Раскладной стол ломился от самых разных блюд, однако мой аппетит, вот досада, как исчез утром в неизвестном направлении, так до тех пор и не вернулся. Но одно блюдо я должен был попробовать непременно…

Илл. 38. Скромный походный обед в палатке. Можно разглядеть главное (для меня) блюдо, «грибы по-дятловски», я не мог его не отведать.

Один обжаренный грибок, второй… На вкус ничего, съедобные. И желудок уже не протестует, уже согласен принимать твердую пищу.

В палатке было тепло. И это расслабляло после бодрящего холодка перевала. Сергей Согрин вообще считал, что печка в походе — излишняя роскошь, что перепады температуры только вредят туристам, и тоже был по-своему прав. Вредят. Не хочется выходить на холод, и делать ничего не хочется, и к кедру шагать не хочется… А хочется закрыть глаза и…

…и я закрыл глаза, а когда поднял веки, понял, что невзначай отключился и пробыл в отключке черт знает сколько: Данила и Юры в палатке нет, и стола со снедью нет, уже вынесли, значит, до отлета всего чуть, и меня Данил провел как младенца, и… да где же выход-то из палатки? что-то с ней произошло, словно бы стала больше, длиннее, а вот выход напрочь исчез, наверное, дежурные что-то напутали и не приделали полог из простыней, вместо того наглухо зашили брезент, недотёпы, ладно хоть под ногами валялась финка Коли Тибо — хорошая, острая, на заказ сделанная из инструментальной стали, но что-то с ней тоже произошло странное, как и с палаткой, — вернее, с ее размерами, за текстолитовую рукоять пришлось хвататься двумя руками, иначе не взять, но кое-как ухватился, и туго натянутый брезент развалился, едва его коснулось острие, распался огромной прорехой, и я шагнул наружу: вертолета у палатки не было, и ничего и никого не было, — улетели! бросили! — оставили одного, совсем одного, а сами летят обратно, лежат в отсеке в спальных мешках — холодные, мертвые — да и мне осталось недолго, ну и плевать, зато схожу к кедру, спокойно так схожу, без глупых споров и пререканий, — решил я и пошагал вниз по сугробам, оставляя отчего-то сразу несколько цепочек следов, — смешно, в натуре, словно сороконожка какая-то; палатка и нож выросли в размерах, а вот с головой случилось другое: сжалась, съежилась от холода, стала с грецкий орех размером, и в крохотных полушариях осталось место лишь для одной мысли: к кедру, бля, к кедру! — и я размашисто шагал к кедру, не замечая курумников, вокруг было светло, но небо нависло над Холатчахлем ночное, черное, и творился в вышине дурацкий бильярд: летали огненные шары, и с грохотом сталкивались, и закатывались в лузы, и тихо там гасли, я не обращал внимания, пустое, главное — дойти до кедра… Хрен тебе, не дойдешь, сдохнешь, глумливо сказала Сорни-Най, ее кухлянка была измазана кровью и обшита черепами, и вместо лица тоже скалился череп. Свали, отмахнулся я, тебя вообще нет и не было никогда, ты миф, фольклор и горячечный дятловедческий бред! Обиженная Сорни отвалила, а я уже входил в тайгу, кедров было там до хрена и больше, но нужный долго искать не пришлось — рядом лежали двое припорошенных снегом мертвецов, но оказались живыми: приподнялись, замахали призывно руками, — не спите, сказал я им, подбрасывайте топливо в костер, а я пойду за Зиной, ее непременно надо спасти, вытащить из курумников… сейчас пойду, только передохну минутку, убегался, — сказал и прикорнул под кедром, прижался щекой к коре, она оказалась удивительно теплой… да что там, просто горячей она оказалась — это же печка, изумленно понял я, не хуже газовой, как-то внутрь попал огонь лесного пожара, и сердцевина тлеет, тлеет, тлеет… надо всем рассказать и всех собрать сюда, согреемся и спасемся… И думать не мечтай! это мой священный кедр! — визгливо проорала Сорни-Най и ткнула мне в плечо костяным кулаком. — Нехрен под ним дрыхнуть! Просыпайся, Палыч, просыпайся!

* * *

— Просыпайся, Палыч, просыпайся! — кулак ткнул меня в плечо. — Давай, помянем ребят!

— Где коньяк? — очумело спросил я у Сорни… тьфу, у Данила спросил, конечно же.

— Какой коньяк, ты о чем? Поминают только водкой, не чокаясь.

— Надолго я тут отключился?

— Да вроде нет, не больше минуты прошло, как грибками подкреплялся…

Надо же, хрень какая лютая пригрезилась всего за минуту, причем после безобидных жареных шампиньонов… Всё, к грибам больше не притронусь, мало ли что, всякое в жизни случается — вдруг окажется среди них один не совсем безобидный? Лучше опробую рыбные закуски, выглядят аппетитно.

— Не чокаясь! — напомнил Данил, разливая.

И мы выпили за упокой души Игоря Дятлова — совсем как лесник Иван Пашин много десятилетий назад.

Глава 15. Денежный вопрос, или Как меня догнал Холатчахль

Итак, мы выпили за упокой души Игоря Дятлова.

Потом помянули Зину Колмогорову, потом сделали паузу, и как-то сам собой зашел разговор о любимых женщинах, Данил говорил о Гюзель, я о Даше, — выпили за их здоровье, и за то, чтобы никогда они не попадали в такие места и такие ситуации.