Дорога к Мертвой горе, или Снова о группе Дятлова

Затем состоялось импровизированное судилище. Вопрос: что делать с агрессивным психом? — очевидных ответов не имел. Отпустить? — так ведь снова набросится и кого-нибудь покалечит, как уже случилось с Тибо. Запереть и изолировать до протрезвления негде. Даже связать толком нечем. Родилась мысль привести сугубо физическими методами Золотарева в состояние, не позволяющее ему причинять кому-либо вред. Против такой идеи активно выступила Дубинина, причем выступила весьма напористо, не стесняясь оскорблять сторонников физической расправы.

Однако победили в диспуте адепты радикальных мер. И надежно нейтрализовали Золотарева, избив ногами и переломав ребра. Заодно досталось и Дубининой, не прекратившей свою нелицеприятную критику. Мало того, обезумевшие от холода и стресса, почуявшие запах крови туристы вырвали Людмиле язык.

После чего оставшиеся дееспособными дятловцы разделились. Колмогорова, Дятлов и Слободин отправились к палатке за теплыми вещами и аптечкой. Остальные трое поддерживали костер и приглядывали за травмированными.

Не преуспели ни те, ни другие. Тройка Дятлова палатку в темноте отыскать не сумела, замерзла на склоне. Костер на ветру грел плохо, Колеватов, Дорошенко и Кривонищенко начали строить в овраге убежище от ветра, но двое последних в ходе работы ослабели, прилегли у костра — завершал работу Колеватов в одиночку. Закончив, обнаружил: товарищи его мертвы, замерзли, меж тем как пострадавшие, одетые значительно теплее, еще дышат. Срезав с мертвецов не нужную им больше одежду, Колеватов из последних сил эвакуировал находившихся в бессознательном состоянии Тибо, Золотарева и Дубинину в убежище и вместе с ними стал дожидаться рассвета или возвращения тройки Дятлова. Ничего и никого не дождавшись, все четверо замерзли. Снегопад быстро завалил убежище, спасатели его не заметили, а весной подвижки тающего снега сдвинули трупы с настила, бурная талая вода снесла их на несколько метров, где четверка и была обнаружена в мае. Вот и вся история.

Казалось бы, бред высшей пробы. Однако объясняет почти все темные места трагедии, и аргументами типа «такого не могло быть, потому что так не бывает никогда» его не опровергнуть — нужна другая версия, логичная и непротиворечивая, столь же полно устраняющая все неясности. А с этим в дятловедении всегда были проблемы. В огромном море фактов всегда находились те, что на корню подрезали любые объяснения, порой весьма стройные и продуманные.

Разумеется, критики упоротой версии нашлись в немалом числе.

«Как один человек сумел прогнать на мороз восьмерых?» — интересовались они. И в самом деле, задача для одиночки непосильная. Даже если не брать в расчет девушек (а обе были крепкие и спортивные), против шестерых мужчин не поможет ни топор, ни ледоруб. Окружат, зайдут сзади — и пусть даже одного удастся покалечить, остальные навалятся и обезоружат. Даже голыми руками скрутят, а ведь дятловцы тоже могли вооружиться: топоров у них в хозяйстве было как минимум три штуки.

«Сумел, сумел, — не смущался автор версии. — У Золотарева имелось оружие посерьезнее топора. Боевая граната. Привез с фронта и прихватил с собой в поход».

«Да зачем в походе граната?!»

«Пригодится, вещь полезная, — гнул свое автор. — Рыбу можно глушить подо льдом на Лозьве или Ауспии».

Дальнейший ход обсуждения остался неизвестным. Не стоит терять время, отслеживая такие споры, никакая истина в них не родится.

Хотя единственная золотая крупинка в большой навозной куче измышлений все-таки блеснула: спирт действительно мог оказаться в палатке стараниями Золотарева, остальные участники похода до поры о фляге не знали. Но со спиртом подробно разберемся чуть позже.

* * *

Есть и другие версии, касающиеся Семена-Александра Золотарева, гораздо более продуманные и убедительные.

Чаще всего они сводятся к тому, что группой туристов на финальном этапе трагедии руководил вовсе не Игорь Дятлов, а Золотарев.

Достаточно странный приказ уходить от палатки без обуви и теплой одежды отдал именно Дятлов, попросту не способный в условиях стресса принимать взвешенные решения (вспомним его истерику и объявленную голодовку). По инерции, по привычке к послушанию дятловцы выполнили приказ. Но под кедром, когда встал закономерный вопрос: а что же дальше? — власть в группе сменилась. У Дятлова вразумительного ответа на этот вопрос не имелось. И Золотарев решительно отстранил его от руководства. В силу возраста и опыта он был единственным членом группы, способным на это. И скомандовал, как бывало на фронте, когда командир ранен или по иной причине руководить далее не способен: «Группа, слушай мою команду! Делаем то-то и то-то!»

Беда в том, что остальные дятловцы на фронте не бывали. Даже в армии не служили. В группе произошел раскол. Меньшая часть (Колмогорова и Слободин) по привычке поддержали Дятлова. Остальные оценили перспективы — и решили, что под руководством Золотарева шансов выжить гораздо больше.

Дальше оба командира, старый и новый, действовали в полном соответствии со своим характером, опытом и умением принимать решения в сложнейшей обстановке.