Дорога к Мертвой горе, или Снова о группе Дятлова

Вторая фундаментальная проблема дятловедения — это характер травмы, ставшей смертельной для Николая Тибо-Бриньоля. Тяжелейшие повреждения черепа — такие, что его осколки глубоко вдавились в мозг, — и при том ни малейших следов снаружи: ни царапин, ни ссадин на коже.

Даже тех дятловедов, кто приняли и отстаивают криминальные версии, ставит в тупик вопрос об орудии преступления, примененном к Тибо-Бриньолю: такую травму не нанести ни молотком, ни камнем, ни прикладом ружья, ни обухом топора — наружные повреждения непременно останутся. После любого твердого тупого орудия — останутся.

«Стихийщикам» еще труднее. На кожные покровы головы, не получившие повреждений, они даже внимания не обращают: им саму травму объяснить бы, и то хорошо. Объяснения выдумываются самые заковыристые. Например, такое: Тибо не мог так разбить голову, упав с высоты своего роста, — значит, он свалился с дерева. Причем внизу, под кедром, как раз в этот момент у Люды Дубининой случился сердечный приступ от стресса и физических нагрузок при заготовке дров, Золотарев наклонился над ней, пытаясь помочь, — и тут на них рухнул сверху, с шестиметровой высоты, Коля Тибо! Хрясь! — и переломал обоим ребра, а сам приложился виском о камень, очень неудачно лежавший рядом под слоем тонкого снега. Такую картину, единым махом объясняющую сразу три случая смертельной травмы, рисует нам дятловед А. Алексеенков в своей статье, опубликованной в упоминавшемся сборнике под редакцией Кунцевича (стр. 15–18), — и в переносном смысле рисует, и в самом прямом.

Илл. 44. Вот так, по мнению А.Алексеенкова, крайне неудачно совпали в одной точке пространства-времени сердечный приступ, падение с дерева и таящийся в снегу камень. Результат — сразу три смертельных травмы.

Алексеенкову вторит заслуженный дятловед-ветеран Сергей Согрин — он «ракетчик», но умеренный, не распространяющий слухи о кровожадном «ракетном спецназе», ломающем ребра и проламывающем головы. Пролетела, дескать, мимо ракета, обдала палатку ядовитой химией, заставившей убегать сломя голову, а уж дальше туристы погибали от естественных причин. Согрин пишет:

«…С окоченевшими руками и ногами залезть по гладкому толстому ледяному стволу кедра? Скорее всего, попытка не увенчалась бы успехом. Какой мог быть выход? Только один. Соорудить пирамиду, залезая друг другу на плечи. И только самый верхний мог тогда дотянуться до сучков. Повисал ли кто-то на сучке, трудно утверждать. Но, несомненно, то, что необходимо было приложить огромное усилие. На шаткой пирамиде можно было при этом не удержаться, рухнуть вниз. А там корни, мёрзлая земля. Следом могла разрушиться и вся пирамида. Падать могли и головой вниз, и боком, и как угодно.

На вершине этой пирамиды мог быть самый лёгкий участник группы. Таковым был Коля Тибо. Потом Дубинина, следом Слободин. Остальные тяжеловесы — в основании пирамиды. Судя по количеству добытых дров, такая процедура могла повторяться неоднократно. Дальнейшее пояснение о возможности получения травм у кедра не требуется».

Существуют и ещё более экзотические версии, но практически во всех неповреждённые кожные покровы на голове Тибо объясняются незамысловато: головной убор смягчил удар.

Объяснение неубедительное. Довелось видеть голову в стеганом подшлемнике, по которой ударил упавший с изрядной высоты молоток (никогда не гуляйте по стройплощадке без каски!). Защитные свойства у подшлемника неплохие, но все равно кровь из-под него текла обильно, хотя травма и оказалась не смертельной, в отличие от травмы Тибо-Бриньоля.

Ракитин изящно обогнул эту проблему: ну, парашютист-спецназовец же бил, понимать надо! А штатовские спецназовцы каким только хитрым трюкам не обучены специально выписанными из Шаолиня сэнсеями — они и по рыхлому снегу пройдут, не оставив следа, и голову при нужде проломят не твердым тупым орудием, а сконцентрированным пучком энергии.

На самом деле орудие, проломившее голову Тибо, известно давно, просто отчего-то никто о нем не вспоминает в контексте дятловской истории.

Но с орудием разберемся чуть позже, а сейчас поговорим о личности человека, ставшего его жертвой. Иначе не понять, отчего и за что прилетел в его голову этот предмет.

* * *

Из всех дятловцев Николай Тибо-Бриньоль выглядит самым симпатичным.

Весельчак, балагур и затейник, рубаха-парень, душа любой компании. Никто из вспоминавших его не сказал ни одного дурного слова, даже Юрий Блинов, порой отпускавший дятловцам не самые лестные характеристики.