Дорога к победе

- Спокойной ночи, принцессы! – крикнула им в след Дуся.

- Спокойной, - обернувшись, ответила Раиса. Мотя с Дусей, постояв с минуту молча, тихо разошлись в разные стороны, пожелав друг другу приятных снов.

Село, казалось, еще больше погрузилось в предрассветную тишину. Лишь изредка нарушит ее лай собаки да шум пролетающей ночной птицы.

2

На второй день, проснувшись пораньше и ополоснув наспех сонное лицо холодной водой, Дуся вышла во двор и направилась в хлев, где стояла ее любимая Лыска.

У двери она заметила выходившую из хлева мать с подойником в руке и, пропуская ее, прижалась спиной к холодной, отполированной коровьими боками притолоке.

- Ты чего так рано? – вскинув на дочь свои серые глаза, обтянутые паутинной сеточкой морщин, спросила мать.

- Да сена свеженького думаю Лыске положить: боронить сегодня поедем.

- Это хорошо, дочка, ты придумала, но кроме сена ей надо в пойло подсыпать отрубей.

- А сколько?

- Да примерно с корчик, но это потом, когда поить будем, - и мать, обдав Дусю запахом парного молока, прошла мимо. Дуся зашла в хлев и сразу почувствовала теплоту, исходящую от коровы. Та, в свою очередь, учуяв ее, обернулась и, вытянув шею, потянулась ртом к ней, высунув большой красный язык стараясь достать и облизать ее руки.

Дуся, поглаживая корову по загривку, шее приговаривала: «Хорошая ты моя Лысонька, будь умницей при бороновании. Я понимаю, что тебе будет тяжело, захочется пить, а воды-то нету там... Затем придем домой пей сколько хочешь. А кому легко? Думаешь мне..? Твоим подругам тоже будет тяжело… Не только тебе одной, но ведь надо.» Корова, будто понимая слова, произносимые ласково Дусей, перестала жевать, прислушиваясь к ее голосу: Дуся убрала ночные объедки, принесла пучок свежего сена, разложила его по яслям. Корова сразу же набросилась на него, захватывая сено своими толстыми губами и подворачивая языком, отправляла в рот, пережевывала.

Дуся еще раз погладила корову по шее и пошла в избу.

Мать процедив молоко, растапливала печку.

- Мама, тебе в чем помочь? - подойдя к матери, спросила Дуся и стала наблюдать, как мать, сунув горящую спичку под пучок соломы, напряглась в ожидании. И только тогда, когда вспыхнула солома, мать ответила: "Дочисти картошки на суп, а то я вчера мало почистила." Дуся взяла ведро с картошкой, и, присев на скамейку, - начала чистить, бросая срезанную кожуру прямо себе под ноги, на пол.

- Как она там будет себя вести? - не разгибаясь от печи, сказала мать.

- Кто? - не поняв суть вопроса матери, спросила Дуся.

- Да корова, кто ж еще, - ответила мать, все еще копаясь у печки. - И кто это придумал боронить на коровах?? От такой коровы молока не жди.

- Кто придумал, говоришь? Из района распоряжение. Если бы только боронить, а то поговаривают и пахать. Боронить - это как бы тренировка для женщин и коров, а как приучим коров к ярму, так и пахать начнем.

- Это еще лучше! Коров совсем затаскают.

- А куда же деваться? Тракторов нет, лошадей тоже, вот и заставляют пахать на коровах. Вывод из создавшегося положения надо искать. Лопатами такую махину не вскопаешь, хотя и от коров толку мало, но все же.

- Я и говорю ни пахоты, ни молока…

- Все, - вставая со скамейки, произнесла Дуся. - я начистила.

- Хорошо, теперь сбегай нарви крапивы - борьща наварим.

- Ох, как не хочется! - скорчив на лице недовольную гримасу, произнесла Дуся. - Руки все в волдырях будут, - добавила она.

- А ты не спеши, потихоньку.

- Да! Как не остерегайся, а все равно зацепит.

Пока Дуся ходила за крапивой, мать сварила пшенный суп и, заправив его салом, поставила на загнетку допревать. А сама вышла за дровами.

В это время Дуся вернулась с огорода с мискою, доверху наполненной крапивными листьями; резиновые ботики, надетые на босу ногу, были мокрыми от росы и сверкали под лучами утреннего солнца, как новенькие, но стоптаны каблуки говорили о том, что не далек тот день, когда хозяйка их выбросит.

Поравнявшись с матерью она спросила: "Хватит, мам?"

-Хватит, - взглянув на листья крапивы, ответила мать. - Я сейчас принесу дров и будем завтракать, а то вон солнце поднялось.

Дуся, поставив миску с крапивой на лавку и найдя сумку, сшитую из домашнего полотна, положила в нее кусок ржаного хлеба, завернутый в чистую тряпицу, яйцо и бутылку молока.

Пока она готовила еду в поле, мать поставила миску с дымящимся супом на стол и, отрезав хлеба, обратилась к Дусе: "Садись, дочь, позавтракай, а то люди небось уж собрались и вот-вот доведут коров, а ты до сих пор не позавтракала.

-Ничего, мам, успею, - садясь за стол, молвила она. И только успела зачерпнуть несколько ложек супа, как раскрылась дверь и на пороге появилась Мотя в стареньком ситцевом платье и белом платочке на голове, оттенявший ее смуглую кожу лица и темные волосы. Она не прошла в комнату, а остановилась на пороге и, ухватившись одной рукой за стояк двери, а другой поправляя платье, спросила: "Дуся, ты еще не позавтракала?"

- Нет, - ответила ей Дуся, продолжая есть суп.

- Здравствуйте, Матрена Ефремовна! - поздоровалась Мотя, увидевши мать Дуси.

- Здравствуй, Мотя Ты что, уже готова?