Дорога к Потаенному озеру

Внезапно на него накатил слепой беспричинный страх. Не оттого, что заблудился. Другой. Как в детстве, когда ночью ему, лежащему в постели, начинало казаться, что на него кто– то смотрит из темноты. Кто– то чудовищный. И даже одеяло, накрывшее его с головой, не могло воспрепятствовать этому взгляду, проникавшему насквозь. Теперь казалось, что из зарослей камыша за ним следят те же хищные глаза, и некто из мира жути готов утащить его во тьму болотной трясины, в вечный мрак. «Там был дядя. Черненький. Вон оттуда выглянул». – В памяти возник образ Верочки, указывающей в заросли. Неужели она, и правда, увидела что– то или кого– то? «Он был такой длинный, как бревно. Он мне улыбался. И у него большой дырявый рот. Очень большой рот. А глаз не было совсем. Ни одного глаза». – Лепет Верочки звучал в ушах, и страх постепенно перерастал в панический ужас. Захотелось бежать прочь из этого безлюдного места. Но куда? Гарик уже не помнил, откуда пришел. Где та черная тропинка, которая привела его в безнадежную топь? Огляделся. Редкие кривые сосны и березы утопали в высокой траве, скрывающей дрожащую зыбкую торфяную почву. Вдруг поблизости зашуршали камыши, заставив его испуганно подскочить. Раздался протяжный тоскливый крик, и в небо взметнулся, шумно хлопая крыльями, длинношеий журавль. Гарик вздохнул с облегчением: всего лишь птица, а не мистическое болотное чудище. Рассердился на себя. Нечего раскисать, надо двигаться дальше. Продолжая валяться в траве, он никогда никуда не придет. Поднялся и заковылял, перекинув через плечо измазанную в грязи сумку, в одном сапоге, весь мокрый и воняющий тиной, чувствуя, как по шее на спину стекают ручейки густой болотной гущи.

10.

«

Черненький дядя

»

и злобная русалка

Еще пару часов Гарик месил ногами болото. Потерял второй сапог, выбился из сил и зверски проголодался. Отыскал место в траве, где не было воды. Сел. Достал из сумки заботливо упакованный поварихой обед. Молодец, она догадалась завернуть все в плотный целлофан, иначе пришлось бы поедать котлеты под соусом «а– ля болотьезе». Допил последнюю воду. Огляделся. Пейзаж вокруг был такой же, как и два часа назад, словно он не прошел и шага. «Вот же досада! – уныло подумал Гарик. –Что, если я брожу по кругу? Так можно вечно кружить». Ему стало жаль себя. В груди прямо защемило от жалости. Вся его затея с поиском Кристалла (будь он неладен вместе с Гольдштейном, из– за доклада которого он очутился здесь!) теперь выглядела совершенно нелепой. Гарик почувствовал себя полным дураком. Права была Оля, когда покрутила у виска, узнав о его планах.

Пора звать на помощь. Решил взглянуть, ловит ли тут связь, и ужас прошиб его подобно электрическому току. Он только сейчас вспомнил, что телефон все это время лежал в кармане брюк! Выругался. Достал бесполезный промокший аппарат, повертел в руках, зашвырнул подальше. Разбирать его для просушки не было смысла, он пропитался влагой насквозь, а все отверстия забились грязью. Час от часу не легче! Как теперь сообщить, что он в беде? Что теперь делать? Сапог нет, воды нет, телефона нет, и куда идти, он не знает! Хоть ложись да помирай! Вдруг пришла на ум гениальная мысль: нужно забраться на дерево повыше и осмотреться! Может быть, повезет разглядеть в окрестностях злополучный Шайтан или, еще лучше, населенный пункт какой– нибудь! Или дорогу! Или речку – хоть бы ту, Инцисс, которая выведет его к татарскому селу. Воодушевившись, Гарик пошел искать дерево покрепче. Все они были тоненькие, болезненные в этой заболоченной местности. Наконец, нашел вполне крепкую сучковатую сосну. Полез. Сразу оцарапал босые ступни в кровь. Ничего, главное – добраться до макушки. Вид сверху подскажет ему, как быть дальше.

Чем выше он поднимался, тем тоньше становились ветки, предательски поскрипывая под его весом. Кроны окружающих деревьев все еще заслоняли обзор. Гарик перебрался еще на одну ветку повыше, чувствуя, как саднят ободранные ладони. Ствол сосны угрожающе накренился. Он раздвинул руками хвойные лапы над головой и выглянул. Какое счастье, просторы открылись его взору, наконец! И всего в каких– то ста метрах впереди блестела, сверкая в лучах клонящегося к закату солнца, серо– зеленая озерная гладь, словно бельмо на глазу великана, мутное, белесое, выглядывающее из прорехи в травяном ковре. Восторг охватил Гарика. Дошел! Он был так рад, будто впереди его ждала медаль, полагающаяся за победу в тяжелых состязаниях. Осталось совсем немного, чтобы достичь заслуженной награды. Он опустил ногу на нижнюю ветку, наступил, и в этот момент макушка сосны склонилась еще сильнее, затрещала и, сломавшись, полетела вниз, увлекая за собой вцепившегося Гарика.