Дорога к Потаенному озеру

Гарик был счастлив. Будущие перспективы виделись радужными. Немного беспокоили лишь странные сны, похожие на тот, который приснился ему в гостином доме Окунево в первую ночь после его возвращения с озера Шайтан. Начинались они одинаково страшно. Он тонул в озере, задыхался и плыл к черному столбу, в котором было огромное дупло-пасть. Оно расширялось на глазах, засасывая его. Но, когда он погружался в эту черную дыру, то страх мгновенно исчезал, а перед ним возникали картины его счастливой и богатой жизни. В каждом новом сне они становились все более яркими и отчетливыми. Мутная пелена, застилавшая их, постепенно прояснялась в каждом следующем сне. Гарик с восторгом смотрел на себя, сидящего за рулем нового дорогого авто или в ресторане за столом, уставленным изысканными блюдами, или расположившегося в своем богатом доме на эксклюзивном белом диване перед камином, или пересчитывающего толстые пачки денег, аккуратно доставая их из просторного сейфа, и наслаждался. Вот только неприятное звуковое сопровождение немного портило прекрасные сны. Монотонный, негромкий, но раздражающий, как жужжание бормашины в зубоврачебном кабинете, гул окружал его со всех сторон: «Мам-м-м… Мон-н… Мам-м-м… Мон-н-н… Мам-м-м… Мон-н-н-н-н-н….». Он напоминал Гарику, что тот находится в дупле черного столба, а это как-то нервировало. Однако сны поутру выветривались из памяти, и Гарик окунался в свою счастливую сытую жизнь, строя далеко идущие планы на будущее. Он уже присмотрел квартиру в новом элитном доме в центре города и вскоре собирался ее оплатить, но держал все в секрете. Вот будет сюрприз для Оли! Он часто представлял себе, как она удивится и обрадуется, когда он приведет ее туда, в их долгожданное собственное жилище.

Еще иногда беспокоило то, что Саня, ссылаясь на крайнюю занятость, наотрез отказывался от встречи с Гариком, хотя Гарик говорил, что готов прилететь в Москву и пообщаться лично. И еще он не брал денег, хотя всегда напоминал, что в доле. На вопрос Гарика «Куда тебе перечислить долю?» Саня всякий раз он отвечал неопределенно: «Придет время – отдашь. Не суетись». Все это казалось странным. Однажды Гарик спросил у матери: «Ты о соседе нашем, Сане, давно не слышала?». Та всплеснула руками, уставилась на него с выражением крайнего недоумения, а потом, спохватившись, воскликнула: «Господи! Точно! Ты ж не знаешь ничего! Ты тогда как раз вместе с Андреем в Словакии был, в тюрьме!». «Не в тюрьме, а в следственном изоляторе», – поправил ее сын. «Ну да. Его, Саню, тогда и нашли… Ой, вспомнить страшно! Застреленного в подъезде у нас!». «Что- о?» – Гарик выдохнул воздух из легких и забыл вдохнуть. Стоял так, ошарашенный, с мечущимися в голове мыслями, пока в глазах не потемнело. «Что же это получается? А с кем я тогда по телефону разговариваю? Боже… Может, меня подставить решили! Хорошо придумано: на подставное лицо фирму открыть, а потом денежки прибрать и ментам слить!». Потом сказал:

– Ма, ты что-то путаешь. Может, не он был? Или не убили, а ранили?

– Не путаю. В тот вечер сама выстрелы слышала. Ой, страх какой! Вначале дверь подъездная хлопнула. Потом, вдруг, будто стук частый. Я– то подумала еще, что хулиганы зашли, палкой по перилам на лестнице колотят. И не поняла вначале, что стреляют это. Выглянула, глупая, смотрю, Саня на ступенях валяется прямо у двери нашей, а детина здоровенный через него перескочил – и бегом вниз! Как еще меня не пришиб заодно? Я – обратно, дверь захлопнула, и в милицию звонить. Приехали, в черный мешок для трупов упаковали и увезли. Потом еще долго следователь ходил, нудный такой, сто раз одно и то же спрашивал: что слышала, что видела… Соседей всех замучил!».

Сказать, что Гарик был шокирован –значит, не сказать ничего. Потрясенный, он просто не мог прийти в себя. Весь день после рассказа матери у него тряслись все поджилки. С ужасом думал, что будет говорить, когда самозванец, выдающий себя за соседа Саню, позвонит снова. Спросить его или нет? И что же он, если знает Саню, не знал о его убийстве? Странно… как же все это странно!

А потом стало страшно. Гарик получил повестку в суд и узнал, что его обвиняют в мошенничестве по коллективному заявлению пострадавших людей. Гарик метался по квартире в истерике, не зная, что делать, и то хватался за телефон, чтобы позвонить какому-нибудь юристу, то начинал пихать в сумку вещи, думая уехать куда-нибудь и спрятаться. Оля, ничего не понимая, наблюдала за ним с ужасом. Она что-то все время спрашивала у него, но Гарик, хотя и слышал отдельные слова, почему-то никак не мог понять смысл в целом, как если бы вопросы она задавала на английском языке, который он едва знал.

Зато, когда раздалось мелодичное пиликание телефона – того самого, прихваченного случайно из гостиного дома, – его будто током шибануло. Он схватил трубку, уронил ее, перепугался, что разбил аппарат, поднял и, как сумасшедший, заорал:

– Алло!!