Дорога к Потаенному озеру

Оля стала нервная и злая. Она кричала на Зою, а когда он пытался ее утихомирить, переключалась на него, на беспомощную испуганную няню, на приходившего ежедневно врача. Устав кричать, она падала в кресло возле кроватки и заходилась в рыданиях, тонувших в детских воплях. Жизнь превратилась в ад.

Настал день, когда врач заговорил о госпитализации.

– Но что с ней, что? У вас такой богатый опыт, неужели вы не можете определить? – гневно кричала жена на седовласого доктора, растерянно пожимающего плечами.

– У ребенка нервный срыв неясной этиологии, – бормотал он. – Нужны успокоительные препараты, но в таком возрасте ей практически все противопоказано.

– Как же тогда нам ее лечить?

– Нужно тщательное обследование, а в домашних условиях это невозможно. Поезжайте в стационар, – посоветовал врач.

И Зоя с Олей уехали в больницу. Гарик даже вздохнул с облегчением. В квартире стало тихо. Но тревога за ребенка не давала ему ни уснуть, ни даже хоть на минуту расслабиться. Она скручивала его душу в тугой жгут и тянула, тянула, от чего в груди его поселилась вечная ноющая боль.

Гарик машинально занимался повседневными делами, связанными с хозяйством и бизнесом, но все мысли его были о Зое. Спать и есть он давно не мог и, однажды взглянув в зеркало, испугался собственного внешнего вида. Глаза ввалились, под ними темнели фиолетовые синяки. Небритые щеки и висящая мешком одежда делали его похожим на бомжа. Каждый день он приезжал в больницу. Зоя почти все время находилась под действием снотворных и успокоительных препаратов. Оля с внешностью призрака сидела рядом с ее кроваткой и тупо рассматривала прозрачные трубки, по которым в тело дочери текла питательная жидкость. Она даже не оглядывалась, когда Гарик входил и звал ее по имени. Отвечала «Привет» безжизненным голосом, не удостаивая его взглядом.

Пришли результаты обследования. Гарик чувствовал, как холодный пот извивающимися змеями ползет по спине, когда главный врач с хмурым видом озвучил их. Из длинной монотонной речи, состоящей из непонятных медицинских терминов, запомнилась отчетливая фраза «Всеобщее угнетение жизненных функций без определенных причин».

– То есть, она что, умирает? – выдохнул Гарик страшные слова в лицо доктора, спрятавшего взгляд в бумаги. Тот неопределенно пожал плечами и пробурчал что-то об устаревшем оборудовании. Выписал направление в другую больницу, где, по его словам, оснащение было более современным. Отделался от сложной пациентки.

Зою перевели в другое место. Сделали новые анализы и обследования. Вердикт врачей ничем не отличался от предыдущего. К тому моменту ребенок едва мог самостоятельно дышать. Для поддержания угасающей жизни предложили искусственную вентиляцию легких. Страшное словосочетание прозвучало, как приговор. Гарик с ужасом понял, что врачи не могут ничем помочь его умирающему ребенку.

Однажды, когда Гарик вернулся в пустую пыльную квартиру (от уборщицы он отказался, как и от водителя и охранника, не хотел никого видеть) и, как обычно, сидел, погрузившись в тяжелые думы, зазвонил телефон. Окуневский. Маленький черный аппарат, модель которого давно устарела, всегда был при нем, хотя Саня не звонил уже давно. Его блеклый шелестящий голос был едва различим в шипящем фоне каких-то помех, словно плохо настроенная радиоволна.

– Ну, здравствуй, Георгий.

– Саня! – вспыхнула надежда, ведь невидимый друг всегда его выручал. – У меня беда. Дочь больна. Врачи не могут найти ничего, а она просто тает на глазах. Умирает. – При этом не смог сдержать надрывного звука, непроизвольно вырвавшегося из горла.

– Что, все так плохо? – прошуршал голос, едва различимый среди шипения и треска.

– Совсем. Не знаю, что делать, куда ребенка отвезти. Советуют в Израиль, говорят, там самая лучшая медицина в мире. Но я боюсь, не поможет.

– Не поможет, – то ли согласился Саня, то ли телефонное эхо повторило за ним.

– Саня, может, ты поможешь? Я готов все отдать, лишь бы Зоя выздоровела. Что угодно. Все деньги, имущество, свою жизнь. Может, ты знаешь хорошую клинику? Ту, где лечат высокопоставленных чиновников?

– Что ж, пора тебе знать правду. – Голос перешел в змеиное шипение, протяжное и угрожающее.

– Какую правду? – хрипло переспросил Гарик. Во рту пересохло.

– Тебе пора платить по счетам…, мам-м-м-м – мон-н-мам-м-м – мон-н… – Из трубки понеслись жуткие воющие звуки, знакомые и страшные. Но через мгновение Гарик понял, что это короткие гудки, означающие, что связь прервалась. Саня отключился, так и не сообщив ему, сколько Гарик должен заплатить.