Дорога к Потаенному озеру

В ту ночь ему снова приснился черный столб. На этот раз Гарик стоял на дне озера с безжизненным телом Зои, висящим у него на руках. Столб был перед ним. Края распахнутого дупла-пасти шевелились, вытягивались, точно жадные губы огромного рта, стремящиеся вобрать внутрь вожделенное лакомство, и протяжное «Мам-м– мон-н» наполняло пространство вокруг. Вожделенным лакомством была Зоя. Гарик почему-то был в этом уверен. Черный идол дал ему все, чего он так страстно желал, и даже больше. Дал несметное богатство. Все картины, которые столб показал ему во снах, исполнились в его жизни: просторная квартира в элитном доме в центре города, дорогой автомобиль, загородный особняк, даже кругосветное путешествие, цена которого превышала стоимость его прежней квартиры, где они ютились в тесноте вместе с матерью. С матерью, которую он погубил. Господи! А теперь он должен отдать Зою! Отдать этому черному демону из преисподней, явившемуся за причитающейся долей. Вспомнился разговор с Саней. «Не забывай, я в доле». «Вот она, его доля», – понял Гарик. И голос, говоривший с ним все это время в трубку «окуневского» телефона, был голосом демона! Ведь сказала же мать, что Саню нашли застреленным в подъезде, прямо у входной двери. «Разве ты не знал? Убили его давно».

Гарик прижимал Зою к себе так крепко, как только мог, но этот звук – страшный, тягучий, и черный, как расплавленный битум, – тек в его уши, наполняя голову густой массой, причиняя мучительную боль, распирая его изнутри. «Голова вот-вот взорвется, – подумал Гарик. – И хорошо. Лучше умереть, чем терпеть эту пытку». Но вдруг понял: нет, мучения не исчезнут и после смерти. Он будет вечно слышать этот невыносимый звук и корчиться от боли, если только не …. Если не заплатит. Всего-то нужно положить Зою в дупло. Один шаг до столба, и пытка тут же прекратится. Зоя такая тяжелая. Он не в силах удерживать ее. Тело дочки, будто из свинца. Разве полуторагодовалые дети бывают такими тяжелыми? Невыносимо! Боль в голове, в сердце, в руках. Все прекратится, как только он вернет долг, он знает это. Идол ждет. Нужно положить Зою в дупло, и сразу полегчает… К тому же, ей все равно не помочь. Ведь она уже умерла.

15. Дорога к Потаенному озеру

Проснулся Гарик в холодном поту. От тягучего звука «Мам-м– мон-н» раскалывалась голова, звук почему-то не прекратился, хотя он уже не спал. Вскочил на ноги с бьющейся мыслью: «Слава богу, лишь сон! Зоя не умерла! Нет! Это все сон!» Промчался в ванную, плеснул в лицо пригоршню ледяной воды, и, не вспомнив о завтраке, собрался ехать в больницу в той же измятой одежде, в которой провел мучительную ночь в кресле.

Уже в дверях услышал, как снова зазвонил «окуневский» телефон. Гарик знал, что это не Саня. Это черный идол со дна озера Шайтан. Не хотел отвечать, но любопытство пересилило. Прислонил аппарат к уху, и в нем забилось, запульсировало:

– Мам-м! Мон-н! Мам-м! Мон-н! – потом прорвались слова: – Мы вчера не договорили… Не будь дураком, не делай этого!

В далеком шипящем голосе слышалась угроза. О чем это он? Чего не делать? Гарик сам не знал, что он собирался делать. Голос вновь вторгся в долбящийся внутри головы звук:

– Отвези ребенка на озеро и положи в то дупло.

– Нет!

– Она не жилец. Времени мало. Умрет в больнице, а ты будешь мучиться вечно. Отдай ее.

– Нет!

– Идол ждет. Исполни то, что должен, и освободишься от мук. Будешь жить в богатстве долгие годы.

– Забирай все это богатство чертово! Мне не нужно ничего! Оставь мне мою дочь! – зарычал Гарик.

– Поздно. Ты взял и должен заплатить. Отдай ее нам. Отдай нам! Нам! Мам-м– мон-н– мам-м– мон-н! – Разговор был окончен. Оглушительное «Мамм– монн» пульсировало в висках вместе с кровью.

Гарик выскочил из квартиры, перепугав выходившую из лифта соседку – холеную даму лет пятидесяти. Она застыла, глядя на него с ужасом. Гарик нырнул в кабину и нажал кнопку первого этажа.

На улице май зеленел молодой листвой и ласкал теплым солнышком. Гарик вдруг понял, что только сейчас заметил наступление весны. Под гнетом свалившейся беды он совсем перестал обращать внимание на окружающий мир.

В больничную палату мчащийся Гарик по инерции ворвался вихрем, и остолбенел, пораженный противным пикающим звуком. Странно, что он его услышал, ведь оглушительное «Мам-м – мон-н!» продолжало стучать в голове. Это работал аппарат, контролирующий биение сердца. Оля вскочила на ноги. Брови взлетели на лоб, в глазах – немой вопрос.

– Я забираю Зою, – рявкнул Гарик и, сам не понимая, что делает, принялся вытаскивать трубки из носа ребенка, выдергивать иглы из рук, отдирать от кожи липкие присоски.

– Сумасшедший! – взвизгнула жена, хватая его за руки. – Не трогай!

– Уйди! – Он удивился звуку собственного голоса, прозвучавшему, как рык хищного зверя, которому пытаются помешать съесть его добычу.

– Ты же убьешь ее!

– Отойди, или я убью тебя! – Он оттолкнул Олю, и она отлетела к стене, словно была сделана из картона.