Дорога к счастью

На складе, как всегда, ничего не было, вот генерал и выкручивался. Столичные бюрократы забыли, что боевому служащему достаточно дать разрешение, а уж своё он возьмёт!

Кое-какие мелочи Больдо не были нужны, но если выписали полторы тысячи пуговиц, то и это он конфисковал. На складе дворцового ателье по пошиву праздничной формы для лэров как раз лежало нужное количество золотых пуговиц, а срезать их с кителя — не проблема. Канцлер негодовал и оштрафовал всё казначейство за дурость, король смеялся, но велел генералу более не задерживаться в столице.

Вот так впопыхах выдвинулся караван в сторону княжества.

Злата почти в последний день уговорила свою кухарку ехать вместе с собою. Госпожа Фара оказалась отчаянной женщиной и срочно продав свой домик, последовала за молоденькой лэрой. Девушка была потрясена доверием и оценила её поступок по достоинству. Зато госпоже Гильде, кухарке в имении Имруса, не пришлось никуда ехать. Ей была оказана честь, и она стала экономкой. Теперь все хлопоты по поддержанию в пустующем доме порядка официально легли на её плечи.

Злата сидела, вытянув ноги, и всё пыталась вспомнить, что она забыла сделать или купить. Кажется, всё предусмотрела, начиная от защитных очков для варки мыла до зубочисток, но что-нибудь после обязательно всплывёт.

Она с удовольствием наблюдала за радостными сыновьями. Имрус брал их по очереди на руки и сажал впереди себя на коня. Конь был знатный, и мужчина вскоре собирался пересесть на более простое животное, предназначенное для дороги, а не битвы.

Злата невольно улыбнулась: так заразительно было счастье детей и генерала. Он часто поглядывал на неё, гарцевал туда-сюда, мешаясь всем, подмигивал и мчался вперёд. Невозможно было не поддаться его настроению, обожающим взглядам, которые он беспрестанно бросал на неё.

Злата прикрыла глаза от удовольствия и заодно провела рукой по тёплому сидению, под которым лежали несколько артефактов подогрева. Потом эти артефакты можно будет положить в детской спальне, а сейчас они приятно грели «мадам Сижу», добавляя приятных эмоций.

Воины сопровождения, покидая ненадолго северную границу, неожиданно для себя поменяли место службы. Кто-то переживал, соберут ли оставшиеся вещи те товарищи, что вскоре подъедут им навстречу, кто-то вздыхал о тайном схроне и надеялся когда-нибудь вернуться, чтобы забрать скопленные деньги. Ну, а у кого-то осталась зазноба, которая всё не решалась принять опеку мужа, держась за отца или взрослых сыновей, и теперь новое назначение разъединяло их навсегда. Но приказ есть приказ, и кто знает, кому повезло больше: им, сорванным с места вослед генералу — или тем, кто остался и будет дожидаться нового командующего.

А у Имруса от счастья кружило голову. Он уже не сомневался, что добьётся Златы. Девушка стала более открытой с ним, и он шалел от тех чувств, что появлялись в нём благодаря её расположению к нему. Она ухаживала за ним и детьми утром, накрывая стол к завтраку. Солнышко пробивалось первыми лучами через окна в столовую и создавало особую атмосферу, поддерживаемую беззаботной Златиной болтовнёй о пустяках.

Имрус всегда возвращался домой на обед и, не дай бог, если кто-то в это время вставал у него на пути! За обедом его любимая делилась своими заботами, слушала, что рассказывают дети, расспрашивала его о делах. После еды она укладывала сыновей на дневной сон, а он дожидался её на чашечку кофе.

Поздно вечером они оба перегружали продукты в зазеркалье, и Имрус поражался её стойкости, желанию помочь ему, живому интересу к его делам. За эти дни она стала ему другом, советником и в то же время он был её учителем, помогающим ей справляться с незнакомыми вещами.

Да, он желал её, как ни одну из женщин, но это не мешало ему оценить всё то, что она давала ему, просто находясь рядом. Имрусу казалось, что только сейчас он начал жить, что только с нею он дышит полной грудью. Рядом со Златой он без стеснения выражал свои чувства и не боялся быть осмеянным. Даже когда он делал что-то не так, она была чрезвычайно тактична, пыталась всё пояснить, и сама чувствовала себя при этом неловко. Ему иногда хотелось сказать, что с ним можно не церемониться, но не находил сил признаться в этом и наслаждался её чуткой заботой о его душевном благополучии.

Вот и сейчас, выехав из столицы, зная, что впереди трудная дорога, что в княжестве его встретят насупленные лица и злые взгляды, он был счастлив, как никогда. Она едет с ним, улыбается, даже смеётся, видя, как он красуется перед нею на коне — так отчего же не потешить её душеньку? Он готов скакать козликом или ластиться котиком, если ей будет весело от этого!

А Злате и правда хотелось смеяться. Она видела, что воины раскрыли рты от удивления, следя за выкрутасами своего генерала, а Имрус знай себе коня по-всякому направляет, чтобы поразить её, да ещё детей использует, чтобы всем вместе заслужить Златино одобрение.