Дорога к себе

— Да ну, очень послушный ребенок, — возразил юноша. — Так я съезжу, заберу?

Ошарашенные демоны слаженно кивнули, и ашурт снова нырнул в многострадальный холодильник, из глубины его недр потребовав:

— С подробностями, плиз.

После похорон Лас, ничего не объясняя, увез Эджен к Сержу в деревню. Они сидели на маленькой задней веранде старого, но по-прежнему крепкого дома Потаповых, пили крепкий травяной чай и смотрели, как праправнучка Сергея, сорокалетняя статная женщина, прядет пряжу. Мерно жужжало колесо прялки, веретено бегало по дощатому полу, наматывая тонкую нить, и демонесса никак не могла отвести от него глаз, почти не вслушиваясь в неспешную беседу. Потом она училась доить корову, которую немного побаивалась, и пила парное молоко, смешивая его со слезами. А Лас опять рассказывал забавные истории, и все делали вид, что эти слезы — от смеха.

Они долго бродили по берегу реки, и болтали обо всем подряд, старательно избегая говорить о войне, но, тем не менее, разговор свернул на Влада. И тогда Жени разрыдалась. Йёвалли обнял ее здоровой рукой и долго молча стоял, покачиваясь. Ночью они забрались на сеновал, расстелили приготовленную для них хозяйкой постель, завалившись на нее прямо в одежде, и смотрели в окошко на звезды, а Лас вслух размышлял о том, что если глаза сына не восстановятся, то можно развивать внутреннее зрение и слух, чтобы Эрри мог свободно ориентироваться в пространстве.

— Ты никогда не сдаешься? — тихо спросила Эджен, переворачиваясь на бок, чтобы лучше видеть его.

— А зачем? — искренне не понял ее демон. — Глупо же.

Уснули они далеко за полночь и проснулись с первым петухом, которому голодный Лас смачно пообещал отвернуть голову и сожрать сырым.

Днем брату позвонил Эрри и потребовал забрать его «из этого гадюшника». На заднем плане, как ненавязчивый фон, слышалось сердитое ворчание Турайи и хриплый смех пришедшего в себя Ноэля, к которому пустили мать и сестру. Он еще ничего не знал об отце и том, что стал главой дома — полноправным князем Вардисом.

Вечером Ласу снимали биолубок, и теперь он мог сменить ипостась, как того требовала дочь. Желание ребенка — закон! Поэтому завтра мамочка будет накрашена и при маникюре. При слове «педикюй» Ласайента с преувеличенным вниманием рассмотрела собственные кроссовки, и вопрос отпал сам собой.

Неофициальная часть дня рождения проходила в Черном замке Сантилли. Снаружи крепость по-прежнему поражала мрачной величественностью стен и высоких башен, но стоило войти в ворота, как все преображалось: светлый камень, цветущий плющ, розы, деревца и кустарники, крытая галерея, каменные скамейки, узорные решетки и накрытые столы вокруг фонтанчика в центре традиционного патио — испанский средневековый замок в романтическом идеале. Таамир удивленно приподнял брови:

— Что это на тебя нашло?

— Сказок начитался, — ашурт свысока, благо рост позволял, окинул его нахальным взглядом. — Могу порекомендовать.

— Ты и такие слова знаешь? — скептически хмыкнул Ин Чу и не спеша удалился, стараясь не прислушиваться к тому, что будет бормотать ему вслед вредный демон.

Кьердис с Ольгой зашли только поздравить, но их никуда не отпустили. Ноэль, прикованный к специальному креслу, никуда не отпускал от себя Эджен и Сьюзен, замучив их капризами и просьбами, и к концу праздника обе девушки понимали друг друга, как никто другой. Дэниэлла что-то горячо доказывала Найири, Юштари хвастался шрамом через все лицо и разрисованным зубастым биолубком до колена. Немного опоздала Рози, сославшись на дела и категорически отказавшись пить штрафное вино, в шутку преподнесенное Глебом.

— Странная диета, — Сантилли прищурился и окинул молодую женщину внимательным взглядом. — С чего бы это?

Графиня виновато улыбнулась, непроизвольно положив руку на живот.

— Мальчик? У тебя будет мальчик? — у ашурта рот сам собой разъехался до ушей, он закружил девушку. — У Шали будет сын!

— Ну, наконец-то, — облегченно произнес Найири. — Сколько можно девчонок рожать? Надо подумать о подарке.

— У тебя еще один шалашик завалялся? — ухмыльнулся Андерс, наблюдая, как средняя дочь весело болтает с Ласайентой. — Как ты думаешь, они когда-нибудь подружатся или снова подерутся?

На повязку и обезображенное лицо Эрри никто не обращал внимания. Мальчишка смеялся и не собирался унывать, в красках пересказывая, как он воевал с медиками за право вырваться из их цепких лап.

Сантилли отозвал в сторону Кьердиса, решив хоть раз послушаться Ольгу и применить власть, чтобы род Аваров не остался без наследника. Старшина выторговал год на поиски новой жены, но отошел просветленный и еще больше влюбленный в свою неукротимую супругу.

— Ну и чего я добился? — спросил ашурт у ближайшего куста. — По-моему, ничего.