Дорога к себе. Ступить за грань

      - Взять на себя чужой сон, - выражая свое недовольство интонациями, все-таки снизошел он до меня, - значит, пережить его самому. Пропустить через себя, испытать все, что испытал его бывший хозяин. Для принимающего эта боль – чужая, она заставит страдать, но шрам будет тонким и быстро рассосется, не оставив и следа.

      - И какой в этом смысл? - не совсем поняла я пояснение. Этот мир был совершенно другим, частенько ставя меня в тупик перед иной логикой.

      - В освобождении, - излишне резко произнес Ильдар. Резко для той ситуации, в которой мы находились. Словно… словно зная о том, что еще не произошло. – Но теперь уже навсегда.

      Я вновь прошлась взглядом по раскинувшемуся вокруг меня… городу. Узкие улочки и тысячи… сотни тысяч постаментов, уставленных светящимися фонариками. Светлых было немало, но чтобы ярких, сияющих – единицы.

      - А что нужно сделать….

      - Нет! – жестко перебил он меня. – Нет, - повторил уже тише. И добавил, как если бы пытался извиниться за грубость: - Здесь требуется внутреннее родство. Или особый дар.

      - Ильдар, - дождавшись, когда он закончит, посмотрела я на него, - а если я знаю, что должна….

      Его взгляд на меня был испытывающим, вот только я душой не покривила. Я… действительно знала, только после его слов осознав, что значила появившаяся под сердцем тяжесть.

      - Я не смогу тебя остановить, - наконец отозвался он. Отвернулся от меня, глядя куда-то вдаль. – Я сам привел тебя к этому выбору.

      - Сам, - улыбнулась я.

      И не важно, что не видел…. И не важно, что мне было страшно….

      - Но у меня будет условие, - порывисто развернулся он, положил руки мне на плечи. – Я разделю его с тобой. Ты и я….

      - Но… - попыталась возразить я… растерянно. – Ты?!

      - Тебя это удивляет? – «возмутился» Ильдар. Потом склонился, мазнув губами по виску, прошептал в самое ухо: - Иногда я сам себя не понимаю.

      - Мое дурное влияние? – усмехнулась я.

      - Разве я могу отказать своей кайри? – столь же шутливо отозвался он. – Так мы вместе?

      Вариантов было немного… только один:

      - Да!

      … - Не надо! – истошно прохрипела я, когда жрец в с небесно-голубом плаще поднес раскаленный до красна кусок металла достаточно близко, чтобы ощутить сильный жар, исходящий от него. – Не надо… - захлебываясь слезами, завопила, надеясь на милосердие….

      - Теперь ты – моя, тварь! – глумливо скривился он, продолжая удерживать тавро, которым метили принадлежащих Храму животных, рядом с моим телом. – Тебе не стоило жаловаться….

      - Я…. – продолжить, сказав, что заберу свою жалобу, откажусь от обвинений, я не успела, буквально застыв под взглядом вошедшего в кузницу мужчины.

      - Неожиданное зрелище, - равнодушно произнес тот, глядя куда-то мимо нас со жрецом. Вот только я почему-то была уверена, что он видит все… его испуг, покрасневшую кожу на моем животе, кровавые полосы от бича на бедрах, груди, руках, которые не скрывали обрывки одежды. – Насколько я помню, этот вид наказаний был отменен одним из первых указов, который я подписал.

      - Господин эклис… - уже придя в себя от неожиданного появления свидетеля, выпрямился жрец, - она….