Дорога к себе. Ступить за грань

Раксель фыркнул, явно сдерживая смешок. Дернулись плечи… Рэя вопросительно приподняла бровь, но тут же засмеялась сама, представив предающегося грезам Самира.

Когда смех перешел в рыдания, Рэя не заметила, осознала, лишь, когда поднял с пола, на который опустилась, прячась в себя, как в кокон.

— Не смей! — неожиданно хрипло произнес Самир, когда сквозь влагу проступили очертания его лица. — Никогда не смей плакать от горя! Только от счастья!

Она хотела насмешливо хмыкнуть, но потерялась… задохнулась в том, что творилось в его глазах. Не страсть! Нежность и… тоска…

Сказать ничего не успела… да и не хотела…

Прикосновение его пальцев было едва осязаемым, но она чувствовала… огнем по коже, как бьется пульсом его желание. Как рвется… не впиться, не сбить ее удовольствие болью и унижением… отдать себя, растаять, исчезнуть в ее теле…

— Расстегни воротник… — попросила она, путаясь в себе… в нем…

И только когда Самир тронул ее фиксатор, поняла, что именно этого и хотела. Ее воротник, не его…

— У тебя осталась только одна просьба, — склонившись к ее уху, шепнул Раксель, стягивая китель с ее плеч. — Не торопись просить меня еще о чем-либо…

— Ты лишаешь меня этого права? — попыталась она отстраниться, но за спиной была стена…

— У тебя сегодня только одно право… — его губы скользнули вниз по шее… по клейму, по шрамам, оставленным плазмой… — быть счастливой…

— А это возможно?

Она хотела верить…

Она очень хотела верить…

— Об этом ты мне скажешь утром, — зарываясь пальцами в ее волосы и дыханием согревая лоб… виски… глаза… прошептал Самир.

Это была не вера — она не верила. И не надежда… Выбор не знал надежды, лишь путь, по которому предстояло пройти.

И даже не любовь… хотя никогда еще мужчина не заставлял так трепетать ее тело…

Это было очищение… которого она не заслужила, но которое он дарил…

И в этом была не справедливость — после той грязи, через которую протащили другие, она должна была вспомнить, каково это… быть богиней…

Не дар…

Не плата…

Это была жизнь… в которой существовали лишь двое.

Он и… она…

Утро могло задержаться. Не наступить оно не могло…

— Лея не моя сестра.

Шум волн не был слышен, но Рэя чувствовала, как они продолжают биться в стекло, словно умоляя не забывать…

Ни о чем.

— Я знаю, — Самир набросил плащ ей на плечи. — И всегда знал.

— Да… конечно… — Рэя попыталась развернуться, чтобы посмотреть ему в глаза, но Раксель не дал, лишь прижал к себе, уткнувшись лицом в волосы.

Ознобом пробило по коже… слишком близко… слишком свежо.

— Я за ней присмотрю… — Обнял крепче, выбив слезы на глазах.

— Нам лучше забыть… — вместо того чтобы поблагодарить, прошептала она.

Внутри дрожало… вибрировало…

Она думала, что тогда было больно…

Она ошибалась! Больно было теперь!

Светло и… больно…

— Тебе лучше забыть, — поправил он ее. — Я буду помнить за нас двоих…

— Старший акрекатор… — хмыкнула она, сбивая накал тоски. — Глава службы карающих…

— Он сидит в своем кабинете, — фыркнул тот в ответ. Отстранившись, подтолкнул к двери: — Иди…

Отпуская…

В то будущее, которое у нее теперь было…

* * *

Не знаю, чем я заслужила милость чужой богини, но Судьба ко мне явно благоволила. В следующие два дня ни мне, ни Ильдару было не до разговоров — практически не виделись. Ночью он приходил уже после того, как я засыпала, утром уходил до того, как просыпалась. О том, что был, свидетельствовали лишь цветы, которые оставлял на подушке.

Днем было не лучше. Если у меня находилось время пообедать, то у него только поужинать. На следующий — наоборот.

Мне бы радоваться — сбывались подспудные надежды, но здравомыслие тут же переворачивало ситуацию с ног на голову. Если у Ильдара не получалось выкроить даже минуту для встречи — затевалось что-то серьезное.

Когда задала этот вопрос Риману — в отличие от брата лиската время от времени оказывался поблизости, тот очень убедительно заявил, что все в полном порядке. Вот только я не поверила… То, что возникало в воображении, видениями не было, но в качестве подсказки подходило.

На этот раз перед моим внутренним взором расстилалось штормовое море. Темная вода, темное небо… И единственный луч света, наискосок прочерчивающий мглу.

Для соответствующих ассоциаций вполне хватало.

С Рэей за это время удалось увидеться лишь однажды. Прощание — не прощание, но я расценивала именно так.

Она была с Гираном и Самиром Раксель, главой карающих эклиса. Со старшим акрекатором мы были знакомы — входил в ближний круг Ильдара, но в эти несколько минут успела увидеть то, чего не замечала раньше… Человечность! Скрытую столь глубоко, что и думать об ее наличии было глупо, но вдруг проявившуюся… Не во взглядах, жестах, словах… в том, как он всем своим «я» буквально обволакивал мою теперь уже бывшую защитницу.

И от этого было одновременно радостно и больно. Эти двое ни при каких обстоятельствах не могли быть счастливы друг с другом. Где угодно, но только не на Самаринии!

А мы с Ильдаром?

Тот сон, который для меня продолжал оставаться реальностью, убеждал, что — да! Мне хотелось ему верить!