Дорога к себе. Ступить за грань

— Нет! — мне показалось, что заорала, но это было где-то там… внутри, где я вся сжалась от страха, когда по белому мазнуло алым… расплылось… став еще одной, но не последней линией в узоре…

И вновь… лишь болезненные отблески, пробиваясь сквозь влажную пелену, надрывный скрежет металла и дыхание Самира… Обманчиво четкое, невозможно размеренное…

И не остановить… Не изменить…

То, что началось, должно быть завершено…

Наверное, во всем этом была какая-то справедливость…

Была…

Мне бы закрыть глаза руками, мне бы не видеть, но даже предательские слезы торопились высохнуть, лишая своей призрачной защиты… Давая ясно увидеть кровь, которая пятнала… обвиняла… лишала милости…

— Твой выбор?!

Я машинально бросила взгляд на табло времени… чуть больше минуты…

Меч Джориша лежал на полу, острие лезвия второго, рукоятью лежавшего в ладоне Ильдара, прижато к чужой груди…

Кровь у одного… Кровь у другого…

— Милосердия! — лиската Храма Судьбы и тут не заставил себя ждать. И вновь улыбался… глядя на меня.

— Мария, подойди! — не столько попросил, сколько приказал Ильдар.

Но сейчас мне точно было не до нюансов. Он был жив… Они оба были живы…

Подскочив с кресла, забыв обо всем, кроме того, что на этот раз смерть упустила свою жертву, подбежала к Ильдару. Остановилась рядом… задыхаясь…

От радости…

Горечи…

Взгляд Джориша не оставлял сомнений… еще ничего не закончилось…

— Твоя жизнь принадлежит ей! — твердо, несмотря на сбившееся дыхание, произнес Ильдар и… отвел клинок, уперев его лезвием в пол.

— Моя жизнь принадлежит ей, — повторил за ним Джориш и… опустился передо мной на колени…

А я продолжала стоять и смотреть… в пустоту, понимая, что каждый из них в это мгновение думал о чем-то своем…

* * *

Ильдар меня избегал. Ненавязчиво.

Находил веские аргументы; вызывал сострадание своей измотанностью и опустошенностью, когда усталый валился поздно ночью на постель; уходил до того, как я проснусь, оставляя цветы на подушке, как символ своего присутствия в моей жизни.

Придраться трудно, если забыть про встречу с Риманом, который с искренним беспокойством попросил дать брату время. Для чего? На этот вопрос старший Исхантель не ответил, предпочтя сослаться на неотложные дела.

В этом они тоже оказались похожи…

— Вы отменили Совет…

С того ритуального боя, после которого Джориш поклялся защищать меня даже ценой собственной жизни, прошло уже десять дней. Десять дней, в течение которых у меня так и не появилось нормальной возможности поговорить с Ильдаром.

Десять дней…

Сначала помогало присутствие на Самаринии Лоры и поддержка Лорианны, которую она оказывала не только мне, но и сестре, но видеться ни с одной, ни с другой часто не получалось — была своя работа.

Затем резко увеличилось количество задач, связанных с моими подопечными. Список насильно вывезенных с других планет женщин, контакт с которыми мне разрешили, стал значительно длиннее, что породило массу новых проблем.

В какой-то мере, это устраивало, позволяя не думать о том, что происходит между мной и Ильдаром, но лишь в какой-то. Сколько не бегай от вопросов, искать ответ рано или поздно, но придется.

Потом… Потом меня привлекли к предварительной оценке проектов по защите астероидного поля. Не одну — команда тест-навигаторов выглядела внушительно, но все упиралось во время, которого уже катастрофически не хватало. В первую очередь на саму себя…

Чтобы остановиться… оценить… переосмыслить… принять или отказаться…

— Да, Гиран, я отменила Совет.

К матессу, который отстал от меня на полшага, я не обернулась. Наклонилась, подняла со ступеньки гладкий камушек, подкинула, с какой-то неожиданной остротой ощутив, как соскучилась вот по таким, простым действиям.

Просто наклонилась… Просто подняла… Просто подкинула… Ни — зачем?! Ни — почему?! Ни — для кого?!

— Я могу узнать причину?

— Нет! — Я отбросила камушек в воду, невольно улыбнулась, наблюдая, как засуетились, разбегаясь, круги.

Каскадный водопад был чарующе красив. На рассвете, ярким днем, в поздних вечерних сумерках, когда включалась подсветка дна на террасах, по которым медленно струилась вода.

Но особенно пленительным он становился, когда заходящая Лаймэ окрашивала все вокруг в оттенки розового

Умиротворение и покой… И ощущение бесконечности…

Мгновения, в которых ты находишься…

— Нет? — переспросил матессу. Удивленно.

В последние дни мне все чаще казалось, что Гиран взял надо мной опеку.

— Мне не нравится ваше настроение, госпожа кайри, — вторя моим мыслям, задумчиво начал он, становясь рядом. — Я буду вынужден…

— Действуйте, — безразлично отозвалась я, точно зная, что именно матессу собирался сказать. О докладе. Кому: Ильдару или Риману, не суть важно. Вполне вероятно, что и обоим.

Краски расползались по воде. Прокладывали дорожки, размывали синеву, искажая реальность не хуже эклиса.

Весь мир… одна большая иллюзия.

— Вам тоскливо? — в голосе Гирана послышалась искренняя забота.

— Мне? — Я усмехнулась. — Что вы?!

Объяснять, что на душе было пусто, я не собиралась.

— Госпожа…

Вопреки ожиданиям, фразы он не закончил…