Дорога мертвеца. Руками гнева

Странно, но на этот раз боли почти не было. Он словно был заключен в темный янтарь, плавал в подвешенном состоянии. Наверное, так и бывает, когда нападает акула, подумал он. Нападает с силой, быстро, чисто — поначалу даже не чувствуешь боли, просто цепенеешь. А потом глядишь вниз — и понимаешь, что ноги у тебя больше нет.

Темный янтарь раскрошила яркая вспышка боли. Но Деннис был благодарен за это. Это значило, что его мозг снова заработал. Он ударил Дружище стулом и рванул назад. Крутанулся на колене — и снова выставил перед собой жалкий импровизированный щит. Дружище бросился вперед, явно метя пролезть под ним, но на этот раз Деннис был готов и с силой опустил его на пол.

Дружище ударился о днище с такой силой, что его голова проломилась сквозь тонкие перекладины. Зубы клацнули у Денниса перед самым носом, но пес не смог полностью просунуть плечи в дыру и дотянуться до него.

Деннис отпустил свой щит одной рукой, а другой, свободной, огрел пса по голове. Дружище отскочил, и стул вырвался из рук Денниса. Пес метнулся в сторону, прыгая и кидаясь всем телом то вправо, то влево, сбросив-таки в итоге нелепую пародию на деревянное ярмо.

Ухватившись обеими руками за провисшую цепь, Деннис хлестнул ею пса по голове, потом рванул ее к себе и, схватив Дружище за ноги, с громким шлепком повалил того на бок. Пока пес поднимался, Деннис краем глаза приметил ножку, отломавшуюся после одного из безумных собачьих наскоков. Та лежала менее чем в метре от него.

Дружище атаковал вновь, и Деннис шарахнулся к ножке, схватил ее, кое-как развернулся и ударил добермана. Лежа на полу, он не мог вложить всю силу в удар, но все равно тот был хорош.

Пес заскользил боком на брюхе и передних лапах. Замерев, он попытался поднять голову, но это ему не удалось.

Деннис пополз вперед на четвереньках и изо всех сил обрушил ножку стула на голову добермана. Удар получился на славу — деревяшка пришлась увесистым концом прямо промеж заостренных ушей и приложила узкий череп пса об пол.

Дружище заскулил. Деннис снова ударил его. И еще раз.

Пес вытянулся и замер.

Деннис тяжко выдохнул, посмотрел на врага, занес над ним деревяшку вновь.

Дружище не двинулся с места. Он лежал на полу, широко раскинув лапы и выпростав язык из облепленного пеной рта.

Деннис тяжело дышал, его раненая нога будто плавилась. Он попытался растянуть ее и облегчить боль, но ничего не помогало.

Он снова проверил пса.

Не двигается.

Он взялся за цепь и подергал ее. Голова Дружища поднялась — и безвольно шлепнулась обратно. Мертв. Совершенно очевидно.

Он расслабился, закрыл глаза и попытался унять кружащуюся голову. Надо хоть как-то, с грехом пополам, перевязать ногу и остановить кровь, вот только сейчас он едва мог связно мыслить.

К тому же Дружище — не мертвый, а лишь оглушенный, — поднял голову, и в тот же миг Деннис открыл глаза.

Оправился доберман на диво быстро. Пружинисто вскочив с пола, Дружище прыгнул. Деннис не успел выставить вперед ножку стула, и деревяшка, скользнув по гладкошерстной спине зверя, вылетела у него из рук.

Он схватил пса за горло и попытался задушить, но ему мешал ошейник, а шея Дружища оказалась неожиданно широка в обхвате. Пытаясь усилить захват, Деннис подогнул под себя раненую ногу и попытался встать, поднимая зверюгу вместе с собой. Здоровой ногой он резко двинул Дружище коленом в грудь, но устоять на покусанной — и, следовательно, повторить маневр — не вышло. Вдобавок ко всему Деннису не удавалось просунуть большие пальцы под ошейник и впиться в горло пса.

Задние лапы добермана оторвались от пола и забили по воздуху. Когти на лапах впились Деннису в живот, полоснули по промежности.

Деннис не мог поверить, что эта зверюга такая сильная — четверть центнера чистой мускулатуры и энергии, ставших еще более смертоносными из-за пыток и химикатов Морли.

Четверть центнера мышц.

Эта мысль снова пронеслась в голове Денниса.

Четверть центнера.

Медбол, с которым он тренировался в спортзале, весил больше. У него не было зубов, мускулов и одержимости, но он весил больше.

И по мере того как осознание этого крепло в нем, пока его хватка слабела, а прогорклое дыхание добермана овевало его лицо, Деннис поднял глаза на балку всего в двух футах над головой; балку, между которой и потолком было еще два фута пространства.

Деннис перестал душить Дружища, просунул одну руку за ошейник пса, а другой ухватил его за заднюю ногу. Медленно поднял добермана над головой — собачьи зубы вцепились в волосы Денниса и вырвали несколько клочков.

Деннис слегка раздвинул ноги. Раненая нога дрожала, как старый и разбитый паркинсонизмом маразматик, но пока держалась. Пес, казалось, весил полсотни килограммов. Даже пот на лице Денниса и густой, пропаренный воздух в сарае казались теперь тяжелыми.

Четверть центнера.