Дорога мертвеца. Руками гнева

Конь уперся в дверях и натянул поводья, отказываясь входить.

— Тише, малый, — обратился к коню Джебидайя, легонько потрепав по ноздрям, и продолжал успокаивать, пока они с Мэри оглядывались по сторонам. Призраки были повсюду. Казалось, они вовсе не замечают новых гостей. Белые и прозрачные как дым, сохранившие узнаваемые очертания ковбоев и шлюх, призраки прогуливались до кабинок. Там женщины задирали призрачные юбки, мужчины спускали штаны и входили в своих партнерш. Бармен прохаживался за стойкой взад и вперед. Протянув руку, он брал бутылки, вернее, их прозрачные формы. За пианино в полосатой рубашке со сброшенными подтяжками, тоже просвечивающий насквозь, сидел тапер. Руки призрака скользили по неподвижным клавишам, и он раскачивался в такт неслышной музыке. Небольшая компания ковбоев и шлюх отплясывала под слышимый только ими мотив.

— Господи, — сказала Мэри.

— Забавно, как часто его поминают, — сказал Джебидайя.

— Что?

— Ничего. Не бойтесь их. Нанести нам вред они не могут. Большинство даже не знает, что мы здесь. — Большинство?

— Они — рабы привычки. Вновь и вновь повторяют то, чем были заняты или что собирались сделать перед смертью. Однако вон тот…

Джебидайя указал на призрачную фигуру на стуле у дальней стены. Приземистый ковбой в широкополой призрачной шляпе. Он выглядел почти реальным, однако мебель и стена проступали сквозь него.

— Он знает, что мы здесь. И видит нас, как и мы его. Похоже, он здесь давно и свыкся с тем, что умер.

При этих словах призрак, о котором говорил Джебидайя, встал и направился к ним, шагая, но фактически не касаясь пола.

Мэри устремилась к дверям, но Джебидайя перехватил ее.

— Лучше не надо. Очень скоро снаружи станет куда опаснее, если уже не стало. Там не только давящее облако.

— Он нам не навредит? — спросила Мэри.

— Не думаю.

Призрак неторопливо приблизился и, встав напротив Джебидайи, криво ухмыльнулся. За спиной Мэри тряслась как осиновый лист. Конь отчаянно дергал поводья. Потянув их на себя и обернувшись, Джебидайя увидел его вращающийся глаз.

— Тише, малый, — успокоил коня Джебидайя и, поворачиваясь к призраку, спросил:

— Ты можешь говорить?

— Могу, — ответил дух голосом, прозвучавшим словно из глубины темного колодца.

— Как ты умер?

— Я должен ответить?

— Поступай как знаешь, — сказал Джебидайя. — У меня нет над тобой власти.

— Я хочу обрести покой, — сказал призрак, — но не могу. Здесь я одинок, все прочие не знают, что они мертвы. Этот город не отпускает нас. Но, кажется, мне одному известно, что здесь случилось.

— Зло овладело им, — сказал Джебидайя. — Когда так случается, может произойти что угодно. Но, что бы это ни было, зло останется злом. Ты решился принять реальность, они — нет. Однако им все равно предстоит.

— Я не считаю себя злом. Я всего-то мертвый ковбой.

— Зло в том, что вас здесь держит, — сказал Джебидайя.

Ковбой кивнул.

— В них.

— В тех мохнатых, — сказала Мэри.

— Верно, в мохнатых, — подтвердил призрак. — Из-за них я торчу здесь. Есть другие места, куда я хотел бы перебраться, но не могу, и все из-за того, что они сделали.

— Дело в том, как ты умер, — сказал Джебидайя. — Ты стал жертвой одной из шуток Бога.

Призрак склонил голову набок, точно любопытный пес.

— Что за шутка? — спросил он. — Уверяю тебя, мне совсем несмешно.

— Со временем это будет казаться все менее забавным, и ты впадешь в ярость, а следом начнешь мстить всем подряд.

— Я не намерен никого преследовать, — сказал призрак.

— Время и обида копят в душе мрак, — сказал Джебидайя. — Но я смог бы помочь тебе обрести покой.

— Ты?

— Я.

— Так сделай это, Бога ради.

— Зло должно быть повергнуто.

— Попробуй.

— Прежде мне нужна от тебя небольшая услуга.

— От меня?

— Расскажи об этом городе и о том, что с тобой произошло. Узнав все, я смогу сразиться с нечистью и помогу тебе обрести покой. Это я обещаю.

— О, сражаться ты не сможешь. Скоро ты и она станете, как я.

— Быть может, — сказал Джебидайя.

— Мне подобный тон совсем не нравится, — заявила Мэри.

— Ладно, все по порядку, — сказал Джебидайя. — Для начала, мне совсем не хочется стоять тут с конем спиной к дверям.

— Заметано, — сказал призрак.

Отыскав просторную комнату, вроде гостиной, Джебидайя отвел туда коня, рассыпав прямо на полу зерно из своих запасов. Затем, под неотрывным взглядом призрака, придвинул к двери буфет и опустил шторы на окне. Они с Мэри заняли кушетку, стоявшую спинкой к окну с задернутыми шторами. Освещения не было, и Джебидайя не пытался ничего зажечь, хотя на стене в медных креплениях висело несколько масляных ламп. Остались в потемках, что не имело значения для призрака. Глаза Джебидайи и Мэри постепенно привыкли к темноте и смогли различать предметы, а также проступающие белые контуры собеседника.

Усевшись, Преподобный достал оба револьвера и положил их себе на колени. Мэри сидела рядом с ним. Призрак устроился на стуле, совсем как в реальной жизни. Достав призрачную плитку жевательного табака, он положил ее в рот. Сумрак в комнате еще сгустился, и ничто не нарушало безмолвия ночи.