Дорога мертвецов

И солдаты скрылись в лесу. Больше их никто не видел, кроме нашего генерала. Прошло десять минут, двадцать, полчаса. Никто генералу ничего не докладывал, хотя генерал все еще на что-то надеялся. Он сидел на командирском месте и считал удары сердца. Оно билось ровно и уверенно. 'Все обойдется, все обойдется, – твердило оно. – Все обойдется!'

Генерал сказал водителю:

– Сиди здесь и никуда ни-ни! Я сейчас…

Он вытащил свой табельный пистолет, дослал в ствол патрон и пошел в лес, в котором обычно прекрасно ориентировался, потому что часто ходил в нем по грибы. Но там, где по его расчетам должен был находиться ракетный дивизион, то есть на поле сразу за соснами, ядовито зеленело болото с островком по середине. А на том острове генерал Лаптев разглядел что-то черное. Да и вообще, вокруг этого островка творилось что-то непонятное, словно на окрестность была накинута пелена. А над болотом висели черные, мрачные тучи.

Только генерал Лаптев снял с левого глаза черную повязку, чтобы лучше все вокруг разглядеть, ступил в то болото, как над камышом абсолютно бесшумно проплыла фигура Чепухалина на мотоцикле. На лбу у Чепухалина росли оленьи рога, а из глаз сыпались искры. В последний момент, когда Чепухалин должен был скрыться в чаще, он ослепительно улыбнулся белоснежной улыбкой и сказал, да так ясно и четко, что генерал услышал, как щелкают его огромные зубы:

– Влип ты, генерал по это самое не хочу. А помнишь, как ты меня драл, когда я был лейтенантом?

– Так это ж было по службе, – ответил генерал. – А на службе сам знаешь, без этого нельзя, иначе ваш брат на шею сядет.

– Выходит, я на твоей шее катался?

– Выходит!

– Ну тогда не обессудь, генерал! – зловеще произнес Чепухалин и прыгнул ему на шею.

Генерал Лаптев сразу погрузился в черное болото по колено.

– Неси меня на остров! – приказал Чепухалин. – Покажу я тебе твоих солдат, и ты сядешь рядом с ними.

Хотел генерал Лаптев его застрелить, да рука онемела. Хотел прочитать 'Отче наш…', да язык прилип к горлу. Да и, честно говоря, генерал забыл молитву, потому во всю эту ерунду никогда не верил. Но другого выхода не было. Помнил он еще, как бабка его молилась перед иконами, и застряло у него в памяти пара фраз из Евангелия. Теперь он нес на себе то ли настоящего Чепухалина, то ли водяного черта, и избавиться от него можно было только с помощью молитв. Поэтому генерал старался вспомнить себя пятилетнего. Но в голове было пусто, как в солдатском котелке. Кроме служебных инструкций, генерал ничего не мог припомнить. Он уже погрузился по пояс, а Чепухалин знай себе командовал:

– Быстрее, товарищ генерал, быстрее! Так мы до вечера никуда не доедем.

Вот уже черная холодная вода поднялась до груди, и генерал стал задыхаться. А Чепухалин твердил одно:

– Быстрее, папаша, быстрей! Если найдешь дорогу, отпущу на все пять сторон.

– Каких пять сторон? – удивился генерал. – У нас только четыре стороны света.

– Это у вас, людишек – четыре. А у нас, чертей – пять! Можешь выбирать любую.

Вот уже вода стала доходить до горла, и генерал понял, что Чепухалин специально заманивает его на глубину, чтобы утопить. И тут он вспомнил первую строчку: 'Вот имя Отца и Сына…' и произнес ее вначале робко, всего лишь один раз, да и то шепотом. Но и даже этого было достаточно.

– Эй, папаша! – подпрыгнул Чепухалин так, словно ему в зад вонзили вилы. – Ты что?! Мы так не договаривались!

– А как мы договаривались? – разлепил сухие губы генерал Лаптев, и ему в рот полилась холодная болотная вода. Выплюнул он ее и добавил: – И Святого Духа. Аминь!

Капитан Чепухалин – 'Бух!' слетел с генеральских плеч и с головой погрузился в болото – остались торчать одни рога. Генералу сразу стало легко двигаться. А Чепухалин оторвал себе рога, которые ему мешали, превратился в кикимору и стал вокруг генерала плавать, норовя опять запрыгнуть ему на шею. Генерал стал отстреливаться. Он попал в кикимору не меньше семи раз, потому что был первоклассным стрелком – ничего не помогло. Кикимора сделалась только злее и быстрее. Генерал стал изнемогать. Он уже не мог быстро вертеться. И вдруг из болота вместе с пузырями всплыл обычный алюминиевый крестик на красной суровой нитке. Видно, кто-то из солдат, быть может, точно так же держал оборону перед болотными чудищами, да не выдержал, погиб, а во исполнение воинского долга послал напоследок крестик боевому генералу. Схватил этот крестик генерал Лаптев и выставил перед собой как раз в тот момент, когда кикимора болотная уже брала верх. Закатились глаза у кикиморы. Пробовала она нырнуть, да неведомая сила выталкивала ее наверх. Пробовала она закопаться в тину, да спасительная тина вся вокруг пропала. Наконец в кикиморе как будто бы что-то сломалось. Из ее ноздрей фонтаном ударила зеленая кровь, закипела болотная вода, всплыли вверх брюхами лягушки, ужи и тритоны, и кикимора тут же издохла. В этот момент генерал Лаптев ощутил под ногами дорогу и поблагодарил:

– Спасибо тебе Боже! Буду теперь веровать до конца дней своих!