Дорога мертвецов

Но его уже никто не слушал. Все принялись надевать рюкзаки и разбирать оружие. Потом пошли, озираясь на диковинные развалины и рассматривая песок под ногами, в надежде увидеть хоть чьи-нибудь следы.

Город был странным: то вначале походил на города двадцатого века – с железом, стеклом и бетоном, то вдруг под ногами появлялась каменная брусчатка, а покосившиеся дома делались одно– и двухэтажными да еще в готическом стиле – с маленькими окошками да с дубовыми рассохшимися дверями. Дернул одну Калита. Да оказалась она закрытой. Зато в окошке, ему показалось, мелькнуло странное лицо в чепчике. Хотел он было выломить дверь, да поостерегся. Лицо у человека было, как у покойника, а руки костлявые, как у смерти. Чур-чур меня, шарахнулся Калита.

А главное – всех угнетали мертвые деревья. Сухие, почерневшие и побелевшие, словно кости, они стояли то там, то здесь, как на огромном, бескрайнем кладбище. Внезапно налетал сухой, колючий ветер, между деревьями возникали вихри, которые потом оказывались в сухом русле реки, и тогда воздух наполнился мелким, как в пустыне, песком.

Вначале все шли сбившись плотной группой, потом привыкли, но все же настороженность не покидала их. Через полчаса ходьбы под палящим солнцем все от непривычки уже обливались потом. А солнце стояло в зените и пекло, как сумасшедшее. Шлемы поснимали первыми. Потом пришла очередь курток.

– Боже мой, где мы? – то и дело спрашивал Дубасов. – Я не знал, что в Дыре есть города с таким климатом.

– Похоже на города Германии с музейными кварталами. Но все же что-то не то, – сказал Александр Ген. – Бывал я в Германии. Нет, это не Германия. Здесь размах другой.

– Ни одной вывески. Ни одного указателя.

– А это? – спросил Жора.

– Замечательно! – восхищенно воскликнул Ген, с благоговением поглаживая древние стены. – Грецким орехом намазано, поэтому и черное. Сколько раз я о подобном читал, а здесь живое, настоящее…

Он не обращал внимания на жару, фотографировал все подряд и делал записи в электронном блокноте. Шлем ему мешал, он снял его и повесил на пояс. А автомат он вообще отдал Жоре – благо, что Калита еще не заметил.

– А ведь здесь была война, – не уставал повторять Чачич, разглядывая развалины старинного костела со следами копоти. – Как у нас на Карповке.

Калита вспомнил, что Чачич родом из Санкт-Петербурга с Большой дворянской. На реке Карповка действительно стоял костел.

– И главное – никаких людей… – сказал Александр Ген, чуть присмирев, после того, как заглянул в кривой переулок.

Любопытство давно взяло в нем верх над робостью кабинетного ученого, и он сунул нос в переулок. Для этого ему пришлось перелезть через гору мусора, поросшего непроходимым татарником и лопухами. За мусорной кучей сразу был поворот налево. Ген, полагая, что увидит что-то необычное, приготовил фотоаппарат и высунулся. 'Чик!!!' – вспышка осветила то, что заставило его бежать быстрее лани. Он мигом вымелся из переулка, даже не заметив, как перелетел, через гору мусора, и, испуганно оглядываясь, пристроился за Юрой Венгловским, который замыкал отряд. В его обязанности входило подгонять отстающих. Но он был так поражен городом, что пропустил вояж Гена в переулок, а то бы Гену не избежать выговора от Калиты.

Отдышавшись и немного успокоившись, Ген решил посмотреть, что же он такое увидел в переулке, но сколько ни всматривался в матрицу фотоаппарата, определить так и не смог. Однозначно – огромные зубы и даже чей-то глаз с вертикальным зрачком. Но если провернуть матрицу на девяносто градусов, то выходило совсем другое.

– Что там у тебя? – между делом спросил Венгловский, заглядывая Гену через плечо. – Баба в плаще, что ли? Где ты ее взял? – Юра Венгловский вдруг вспомнил, что должен опекать ученого, и проявил характер: – Ты бы не шлялся где попало. Еще, не дай бог, влезешь в какое-нибудь дерьмо, а мне отвечать.

– Не влезу… – пообещал нобелевский лауреат, с вожделение поглядывая на следующий переулок. – Тайна фотографии только распалила его воображение.

– Но-но мне… – предупредил Венгловский. – И автомат свой возьми.

Зачем мне автомат, подумал Ген, если я никого убивать не собираюсь, и вообще, вся эта броня – она мне только мешает.

Они миновали старую часть города и вступили в современную. На границе между ними разрушения были наиболее масштабные – целый квартал выгоревших зданий, от которых остались одни руины и стены. Однако бои были настолько давними, что ни запаха копоти, ни пепла не чувствовалось, а развалины поросли колючками. Это и скрывало истинные размеры разрушений.

Может, мы все еще на Земле? – думал Ген. Только переместились во времени. Но это противоречит нашим знаниям о времени и пространстве. Неужели Эйнштейн ошибался?

– Слышал я об этих места, – вдруг сказал Калита, останавливаясь в тени старого кирпичного здания, на краю площади, залитой беспощадным солнцем.

Потом они увидели, огромный, как котлован, след. Все столпились на его краю, рассматривая. След был свежим, примятая лебеда еще не успела подняться.

– Вот это да!.. – пробормотал Чачич, смущенно почесывая макушку.