Дорога на Астапово [путевой роман]

Со временем люди стали не столько гуманнее, сколько изобретательнее. Гуманизм — вообще странная вещь: вот пример с математиком Тьюрингом, которого химически кастрируют в 1952-м, а он съест своё отравленное яблоко в 1954-м. Меж тем в Древней Греции гомосексуализм не смущал никого, зато Лукиан описывает изобретение Перилая, который отлил из бронзы полого тельца, в который помещали осуждённого, а потом разводили внизу костер. Причём в тельце была система трубок, которая преобразовывала крики осужденного в мелодию.

Трудно сказать, что происходит с гуманностью.

И что спасает от жестокости — тоже непонятно.

Разве любовь и семейная привязанность. Нет больше якорей у путешественника. Даже если купец из сказки и понимает, что аленький цветочек для дочери может оказаться главнее его самого и любого путешествия, он с этим смиряется.

А в тульском пределе тем временем заговорили о женщинах. Женщин вокруг не было, однако разговор о них случился целомудренным: нам отчего-то казалось, что тень старой графини с изменившимся лицом может сгуститься из воздуха и надавать нам тумаков. Вообще тень жены зримо преследовала Толстого, и, как ни начни говорить о Толстом, без Софьи Андреевны не обойдёшься.

Про неё много что сказано — только Наталья Николаевна Гончарова-Пушкина-Ланская возбуждала умы более, чем она. С Софьей Андреевной — особый случай: жила она и ближе к нам, чем кринолины и правила реверансов пушкинской поры, и жила, собственно, дольше.

Во-первых, есть давнее рассуждение о том, что если бы у Льва Николаевича был ноутбук, то Софья Андреевна сохранила бы девичью фамилию. Это, конечно, игра в слова, но именно с жены Толстого и Анны Григорьевны Достоевской идёт социальный тип настоящих жен писателей. Тех, что правят рукописи, держат дом и, если что, подписывают договоры. Представить себе Наталью Николаевну перебеляющей рукописи Пушкина совершенно невозможно.

Во-вторых, Софья Андреевна всё-таки родила тринадцать детей (за семнадцать лет!). Сейчас, конечно, это кажется бо́льшим подвигом, чем в девятнадцатом веке с его чудовищной детской смертностью (у Толстых умерло в детстве пятеро отпрысков) во всех слоях населения, но всё же.

В-третьих, и сам великий писатель вовсе не был удобен в совместной жизни, да и супруга его была вовсе не образец долготерпения. Что уж тут поделать: ад — это другие, если они рядом, конечно.

Софья Андреевна Берс родилась 22 августа 1844 года в семье врача Московской дворцовой конторы Андрея Евстафьевича Берса и Любови Александровны Берс (урождённой Иславиной). Иногда говорят, что её образование было чисто домашним, но она между тем сдала в 1861 году экзамен на звание домашней учительницы. В 1862-м Толстой сделал ей предложение, и они обвенчались по прошествии недели. Это долгая, сложная, длиной в сорок восемь лет жизнь — от состояния безоблачного счастья, через отчуждение — до вспышек безумной вражды.

Представления о семейной жизни были у Софьи Андреевны довольно фантастические; она потом вспоминала: «Когда мне было 15 лет, приехала к нам гостить двоюродная сестра Люба Берс, у которой только что вышла замуж сестра Наташа. Эта Люба под большим секретом сообщила мне и сестре Лизе все тайны брачных отношений. Это открытие мне, всё идеализирующей девочке, было просто ужасно. Со мной сделалась истерика, и я бросилась на постель и начала так рыдать, что прибежала мать, и на вопросы, что со мной, я только одно могла ответить: „Мама, сделайте так, чтоб я забыла…“ …и вот я решила тогда, что если я когда-нибудь выйду замуж, то не иначе как за человека, который будет так же чист, как я…» И нужно оговориться, что нам, отсюда глядя, всё это кажется неестественным. Тогда это было не так очевидно странно, но время и чувства, конечно, были другими.

Софья Андреевна делала несколько переводов толстовских текстов, а для мужа переводила с немецкого статьи о религии. Она участвовала в помощи голодающим: писала воззвания, составляла отчёты и распределяла помощь — как деньгами, так и вещами и едой. Писала сама; правда, проза её заведомо была обречена: даже будь она сильной писательницей (а сильной она не была), всё равно её проза была бы сличаема с прозой мужа. С соответствующим результатом.

После сообщения об отлучении она сразу сочиняет открытое письмо митрополиту Антонию. То есть вступает в полемику на стороне, понятное дело, мужа.

Жена Толстого написала по разным вопросам множество писем в газеты, являясь, так сказать, пресс-секретарём писателя. При этом не сказать, что это именно идеальный пресс-секретарь, действия которого выверены и абсолютно согласованы с начальством. Это самостоятельная фигура, у которой совершенно особое понятие о компромиссе между писателем и обществом, о дипломатии и стратегии отношений с властью. Позднее Софья Андреевна написала множество биографических заметок, в том числе первую биографию Толстого.

Но главное, Толстая сохранила основной корпус рукописей писателя и сформировала пресловутую «Железную комнату», средоточие рукописей, первую опись которых она и сделала.