Дорога на Москву

Мы зашли в магазин и купили французский бренди. Китайские продавщицы глазели на нас и улыбались. Потихоньку я к этому привыкал. Пусть себе смотрят, лишь бы не трогали руками. А это страстное желание – дотронуться до тебя хотя бы пальцем – было написано на физиономиях почти всех китайцев, с которыми я встречался.

– Девчушки здесь хорошие, – сказал я.

– Мне китайцы вообще нравятся, – кивнул Сергей. – Хороший народ, если ему не делать зла.

– Ты что, бывал здесь?

– Раз пять или шесть.

Я в Китае был впервые, и моё мнение о китайцах ещё не сформировалось.

– Слишком уж их много, – сказал я. – А мы для них хуже обезьян.

– В смысле? – посмотрел на меня Сергей.

– Белый человек здесь встречается реже, чем обезьяны, – пояснил я.

– А чёрный?

Этого я не знал. Негры на улицах Пекина, не говоря уж о других городах Китая, мне пока не попадались.

– Зато знаю теперь, – огляделся я по сторонам, – каково быть марсианином. Ни черта не понимаю!

– Это дело привычки, – философски сказал Сергей. – Бери пример с американцев.

По пешеходной улице, на которой мы находились, навстречу нам шла белая девушка. Судя по толстым рукам и ляжкам, а также небрежной одежде, это была американка. Она неспешно двигалась сквозь толпу, как авианосец, рассекающий лодочную флотилию, и если одна из джонок исчезала под его килем, этого не замечал никто.

Американка остановилась у лавки, в которой шла распродажа футболок. Наперебой кричали девушки-зазывалы. Парни запрыгивали друг на друга, стараясь выхватить понравившуюся футболку. Девушка меланхолично раздвинула колышущуюся толпу и взяла одну из футболок. В её руках она превратилась в распашонку для младенцев. Девушка вздохнула, бросила футболку в ящик и, по-прежнему не прилагая для этого никаких усилий, выбралась из толпы.

– Симпатичная слониха, – с лёгкой завистью сказал я.

Девушка скользнула по нам взглядом, и на её лице ничего не отразилось.

– А ресторан-то закрыт, – сказал Сергей.

Действительно, в охваченном броуновским движением городе единственным полупустым местом был вход в ресторан.

– Который час? – спросил я.

– Восемь.

К нам подскочил молодой китаец и заговорил, как мне показалось, на английском языке. Сергей слушал его, склонив набок голову.

– Говорит, закрыто, – сказал он. – Но это мы и так видим. Еда нам нужна. Гуд фуд.

Китаец замахал руками ещё сильнее.

– Предлагает отвести в хороший ресторан, – посмотрел на меня Сергей. – Пойдём?

– А он кто?

– Ай менеджер! – постучал себя в грудь китаец.

– Пойдём, – вздохнул я. – В этом Китае я ничего не понимаю. Почему в восемь вечера закрыт ресторан?

Сергей улыбнулся.

Мы свернули в один переулок, во второй, прошли метров сто – и оказались в другом Пекине. Здесь было темно и безлюдно, под ногами рытвины. Я споткнулся несколько раз подряд. К счастью, впереди засветились огни ресторана.

Мы вошли в пустой зал, отгороженный от улицы бамбуковыми занавесками, и сели за столик в углу. Улыбающаяся девушка-официантка тут же принесла меню.

– Ну и что здесь написано? – уставился я на иероглифы.

– Не обращай внимания, – поманил к себе официантку Сергей.

Очень быстро выяснилось, что ни девушка, ни её подруги по-английски не говорят. Однако юноша, маячивший за стойкой бара, уже слетал куда-то внутрь помещения и вернулся с хозяйкой ресторана, понимающей по-английски. Во всяком случае, она знала, что такое «дак».

– Водка есть? – спросил Сергей.

О водке здесь никто ничего не слышал.

– А вино? – продолжал допытываться Сергей.

– Вино есть! – просияла хозяйка.

– В таком случае, мы будем пить это, – поставил на стол бутылку бренди Сергей.

Хозяйка, три официантки и юноша-бармен с изумлением, граничащим с ужасом, воззрились на бутылку «Наполеона».

– Они здесь совсем не пьют? – спросил я.

– Пьют, но мало, – сказал Сергей. – Что будем заказывать?

И мы заказали утку по-пекински в уютном ресторанчике почти в центре Пекина. Это было совсем неплохо для так неудачно складывающегося дня.

2

А начался мой день с серьёзного нарушения протокола одного важного мероприятия. В качестве журналиста я сопровождал официальную российскую делегацию, знакомящуюся с ходом олимпийского строительства в Китае. Сегодня эту делегацию принимали руководители Китая разного уровня, и на последней, самой важной встрече, чёрт меня дёрнул отбиться от журналистского стада и сесть рядом со своим знакомым из секретариата Думы. Журналистов на подобных мероприятиях на пять минут запускали в зал, они производили фото– и киносъёмку, затем их выпроваживали за дверь, и начиналось то, что и отделяет простых смертных от избранных – политические переговоры.

Разговаривая с приятелем, я прозевал момент, когда зал очистили от посторонних. Началось представление участников делегаций. Выйти из зала я уже не мог. Если бы я встал и направился к огромным дверям, все бы увидели, что на мне не только нет галстука, но, что гораздо хуже, вместо брюк надеты джинсы. Да и рубашка, мягко говоря, не белая. Я затаился за столом, как мышь под веником. Авось пронесёт, думал я, сидит себе бледнолицый, а они для китайцев все на одно лицо.