Дорога на плаху

— Это ее соперница, личность, на сколько мне известно, темная. — Ольга больше не могла бороться с неизвестностью и решительно добавила: — Если вы мне не скажете, для чего задаете эти вопросы, приводящие меня в отчаяние, я попрошу вас удалиться. Что же, наконец, случилось с моей девочкой?

— Простите меня, Ольга Ивановна, но я вынужден сказать вам горькое: Лиля погибла в кабинете Кудрина. Крепитесь.

Сначала эти слова на Ольгу не произвели никакого впечатления. Ольга, как смотрела на собеседника глазами полными страха за судьбу дочери, так и оставалась скованная им в течение минуты, правда, ее взгляд остановился, как на стоп-кадре. Затем женщина дико вскрикнула и лишилась чувств, откинувшись на спинку. Никитин был готов к такому исходу. Он быстро вытащил из кармана пузырек с нашатырным спиртом, отвинтил крышечку, брызнул на ватку, что извлек из кармана, и поднес к носу. Резкий запах нашатыря поплыл по комнате. Женщина вздрогнула, открыла глаза и увидела перед собой озабоченного незнакомого человека.

— Что происходит, вы кто? — воскликнула Ольга и, вспомнив его страшные слова, захлебнулась в слезах от горя, но через несколько минут, она закричала: — Я вам не верю, где моя девочка, отвезите меня к ней! Как вы могли играть у меня на нервах, это низко!

— Успокойтесь, и простите меня, — без смущения ответил следователь. — Мы сейчас отвезем вас в больницу.

— Лиля в тяжелом состоянии? — воспрянула духом мать.

— Нет, она в морге.

Следователь Никитин работал быстро, не откладывал на завтра все, что можно было сделать сегодня. Уже дважды в делах, которые он вел, сталкивался с Петраковым и Спартаковской, 29. Досье на Евгению Кузнецову, которое он обнаружил в столе у Кудрина, странно подействовало на него после того, как он познакомился с ним. Совершенно невообразимое стечение обстоятельств. Привыкнув не удивляться ничему в своей следственной практике, его потрясла судьба девушки, несомненно, красавицы, с обворожительной улыбкой, смотрящей с портрета фотомастера и безысходно подавленной в анфас и профиль с фотографий криминалиста. Он долго смотрел на великолепный портрет Евгении и соглашался с Петраковым, что и судьба девушки, и ее внешность, а он не сомневался, и глубина ее души, ее внутреннее обаяние не могли оставить равнодушным Петракова. После допроса Кудрина, который отрицал половую связь с племянницей, Никитин понял замысел Фомкиной, участие в нем ее дяди. Но вот причину гнева девушки, а она оставила его следы на лице Вениамина, он понять не мог. Теперь же, после беседы с Валентиной Петраковой, которая рассказала о взаимоотношениях сына и Лили, о своем утреннем визите к Фомкиным, ситуация стала проясняться. Кудрин разгневал племянницу, скорее всего не за насилие двух мужиков над девушкой, а за невыполнение данного слова. Он пообещал добыть досье на Кузнецову, но по каким-то причинам не отдавал его. Собирался шантажировать им Петракова? Но с какой целью? Более того, о шантаже каким-то образом узнала Лиля, что привело к ссоре между Борисом и девушкой. Последняя, потеряв надежду заполучить Петракова, примчалась к Кудрину выяснять отношения, что окончилось весьма плачевно: Фомкина мертва, а Петраков в два дня добровольно отвалил в Чечню!

Все эти вопросы и рассуждения роились в голове у Никитина, когда он ехал с группой захвата на Спартаковскую, сомневаясь, правильно ли поступает с осмотром усадьбы, и не лучше ли отложить его до утра, а не шариться в потемках. Но верный своему принципу — не откладывать, он подавил сомнение и велел ехать быстрее. На связь выходил дежурный по отделу и спрашивал, когда он будет дома, чтобы ознакомиться с рапортом Петракова, который он оставил у заместителя начальника перед отъездом, то есть, сегодня после обеда.

— Что за рапорт, — спросил Никитин, — горит что ли?

— Я не знаю, горит или тлеет, — ответил дежурный, моя обязанность передать тебе. У меня все.

— Где-то что-то, действительно, горит, — сказал вдруг водитель, — и хорошо горит. Вон и пожарники мчатся.

Никитин сидел на заднем сидении и, услышав слова водителя, кинулся к окну.

— Вот черт, горит то, куда мы едем! Жми на полную железку! — выкрикнул Никитин.

Они подскочили к особняку в тот момент, когда кровля дома рухнула, подняв столб пепла и огня. Крыша длинного ряда гаражей кирпичной кладки тоже пылала, но еще держалась, и пожарники ударили по ней из двух шлангов. В центре усадьбы едко дымили колеса обгоревших «жигулей» с развороченной взрывом правой стороной, где находился бензобак.

— Ловить тут нечего, — сказал кто-то из группы Никитина.

— Давайте вот что, — сказал Никитин, — мне срочно надо установить, чья машина. У тебя длинный трос в машине есть? — обратился он к водителю.

— Откуда, Валентиныч?

— Ясно, ну так сообразите мне проволоку, или что еще, но машину мне оттуда выдерните, мне надо знать, чья она.

— Туда не сунешься, пекло!

— Сунусь, я сунусь, вы мне достаньте, чем зацепить. У пожарников спросите, должно же у них быть такое, чем растаскивают пожар.