Дорога на Регалат

— Добрый день, — сказал Хлавин, имея в виду глубокую ночь.

Девушка что-то ответила, из всей тирады он понял только слово "добрый".

— Приятного аппетита, — сказал Хлавин и добавил: — Спасибо!

На родном он сказал: "Да что ты будешь делать?!". Девушка поняла, что перед нею лидиец, и спросила на ломаном лидийском:

— Ви хотеть куси?

— Что есть — куси? — спросил наемник удивленно.

Девушка мучительно скривилась, открыла рот и изобразила поглощение пищи, больше напоминавшее подметание.

— Да, хочу кушать! — Хлавин постарался произнести это слово как можно четче.

— Куусить, — радостно повторила девушка и посыпала абсолютно неповторимыми словами, как понял наемник — названиями блюд.

Про ханутцев рассказывали, что они едят всё, даже то, что нормальный человеческий желудок не способен переварить.

— Мясо, — сказал Хлавин, — пожарить, — он изобразил руками кусок говядины и пошипел, как обычно шипит мясо на сковороде.

— Мисе шшшш? — спросила девушка. — Каку шшшш?

— Коровы, — сказал Хлавин и, поднеся пальцы к голове, добавил: — Мууу…

— Шшшш, корови? — девушка удивленно пожала точеными плечиками. — Таке неть. Исте мисе шшшш — дави. Дерев дави, — она согнула ладошку и рукой изобразила качающуюся перед атакой змею. Потом взяла себя обеими руками за горло, выпучила глаза и вывалила язык: — Дава!

Хлавин сообразил, что ему предлагают мясо древесного удава.

— Это можно есть?

— Мози, осинь вкуси, — уверенно сказала девушка и добавила: — Соуси бабан.

Обрадовавшись, что диалог налаживается, Хлавин спросил:

— А мясо коровы есть? А соус банан?

— Мисе кроув? — девушка поглядела куда-то под стойку. — Крува лепи, осень вкуси. Таке бабан, сласько оси.

— Крува — это что? — Хлавин заподозрил неладное.

Девушка свела ладошки и изобразила большого паука, пробежавшись пальцами по стойке — прыгнула.

— Се кроув! Пук! Лепи, — она пошевелила пальчиками, — осень вкуси! Хоти ице кроув?

Хлавин судорожно пытался сообразить, что такое — ице?

— Ице? Это что?

Девушка изобразила курочку.

— Ице, — она показала пальцами овал.

— Не понимаю, — сказал Хлавин.

Девушка перегнулась через стойку, неожиданно сунула узкую ладошку в штанину коротких шортов наемника и вытащила мошонку на свет:

— Ице!

— Яйцо?! — Хлавин отобрал самое дорогое. Ну и нравы.

— Таке! Ице кроув.

— Меня сейчас вырвет, — пробормотал наемник. — Что за страна? То паучатиной накормить хотят, то за яйца хватают.

Он совсем отчаялся. И, наверное, так и остался бы голодным, но вдруг где-то вдали раздалось протяжное мычание. Он подскочил и замахал руками. Девушка искренне пыталась его понять.

— Мууу! Вот оно! Это самое — "мууу" — мясо!

— Мись лораканида? — девушка приложила к вискам пальцы, как рожки, и изобразила симпатичную бодающую коровку.

— Лораканида, да, мясо, жареное! О Нэре, ты сжалилась надо мной, — Хлавин чуть не плакал от счастья.

— Нет Нэре, — улыбнулась девушка, — мене Лит. Мись скоро узи, чито питии буди?

Официантка на секунду исчезла за шторкой, там о чем-то поговорила с кем-то и вернулась к Хлавину.

— Пиво есть? — поинтересовался наемник, уже готовясь еще час выяснять, что такое пиво и как оно произносится на ханутском. Он ломал голову, как изобразить золотистый ароматный напиток.

— Пиво исти! — девушка, как истинная чародейка, наполнив большую кружку золотистым напитком, приложила ладошки и сказала негромко: — Хараникуда, леди, пиве сет, брррр.

Хлавин не был магом. Но не нужно им быть, чтоб понять: официантка обладала кое-какими навыками. Он принял кружку из черненьких ладошек и отпил. Пиво было замечательное, живое, нефильтрованное и очень холодное — для жары в самый раз.

— Спасибо, — как можно правильнее сказал наемник по-ханутски и пошел к ближайшему столику.

— Приятного аппетита, — ответила девушка по-лидийски почти без акцента.

— Как тебя зовут? — спросил наемник, просто чтоб хоть что-нибудь спросить.

— Малинга, — сказал девушка, совсем чуточку кокетничая. — А теби, бели чолевек?

— Хлавин, — назвал свое настоящее имя наемник.

— Хлави, — девушка вышла из-за стойки и уселась наемнику на колени. — Ты — Хлави-больсео ицо, осени красиви… Мене красиви? — она обняла Хлавина и положила стриженую черную головку на плечо.

— Ты очень красивая, — сказал наемник.

— Я хотеть дети, — сказала девушка, — бели дети. Ты хочешь?

Хлавин поднял глаза к плетеной крыше харчевни: "О, Нэре!".

— Я не могу жениться, — сказал он.

— Не муж, — сказала Малинга, — любитель. Я хотеть. Пойдить?

"Ну и нравы…" — Хлавин обнимал Малингу за талию. В харчевне — никого.

— Куда пойдем?

Она соскочила с коленок наемника и повлекла за стойку:

— Здеть! Паки мись жрица.

"Дикари, ну сущие дикари. Грязь, пот, вонь… она тут топталась своими босыми ножками, которыми одни боги знают где ходила, а теперь нам сюда ложиться?".

— Не привык я так, — бормотал Хлавин, — помыться нужно, белье чистое… ну, ну не могу я так… что мы, звери, что ли?