Дорога на Сталинград. Воспоминания немецкого пехотинца. 1941–1943

Для нас дни на учебном плацу остались далеко позади. С того времени прошел уже почти год, и когда мы вспоминали этот период своей жизни, то делали это со снисходительной улыбкой. Мы думали, что предоставленная нам неделя отдыха таковой и является, неким периодом покоя. Это оказалось совершенной иллюзией. Ровно два дня нам позволили расслабиться. На третий день лейтенант Велти велел нам выйти из строя и сообщил, что он для нас приготовил: три часа ежедневной муштры, чистка и починка снаряжения, проверки. Все как всегда.

– Я лично буду все проверять, – сказал он. – Кроме того, хочу подчеркнуть, что не потерплю малейшей расхлябанности или нарушений установленного порядка. Командиры взводов и сержанты должны следить за поддержанием самой строгой дисциплины, особенно за надлежащим отданием чести. И чтобы я не видел командиров отделений, фамильярничающих со своими солдатами! Если что-то замечу, то вынесу самое суровое наказание! Раз-зойдись!

Все мы были чрезвычайно обозлены, но нам оставалось только извергать проклятия и сетовать на небеса. Францл больше всех пришел в ярость:

– Ребята и без того ползают тут в грязи, где их в любой момент могут прихлопнуть, что ночью, что днем, так что каждый превращается в комок нервов, – а тут появляется эта вонючка и портит нам жизнь!.. Попомните мое слово! Этот чертов мерзавец еще получит Рыцарский крест. Более того, он, как видно, получит его как раз за то, что гоняет нас в хвост и в гриву!

Когда все мы немного выпустили пар, Шейх вытянулся перед Коваком и щелкнул каблуками.

– Осмелюсь доложить, господин фельдфебель, – проорал он во весь голос, – прошу вашего позволения сходить помочиться!

Ковак, кторый был одно время нашим командиром отделения, сплюнул прямо под ноги Шейху.

Теперь нам приходилось маршировать под палящим солнцем строевыми порядками по всей форме; более того, с надетыми противогазами. При этом лейтенант Велти не хотел поручать кому-либо командовать: он обожал сам отдавать команды.

– Лечь! Встать! Кругом! На живот! Ползком вперед!

Мы отрабатывали атаку с оружием вновь и вновь, используя пулеметы, а нам демонстрировали технику падения на землю, как будто мы ее не знали! Но это было еще не все. Велти заставлял нас отрабатывать также «гусиный шаг», стиль, которым ходят на параде. Боже Всемогущий! Всего на расстоянии пары километров солдаты гибли в окопах – а нас тут тренировали ходить стилем парадных чистюль!

Ковак отвел наше отделение в укромное место, там, где нас не так было видно этой сволочи лейтенанту.

– Я вас умоляю, – сказал Ковак, – давайте сделайте пару этих выкрутасов, чтобы ублажить его!

Как куклы, мы то вскидывали руки вверх для отдания чести, то опускали их вниз; а когда появлялся лейтенант, Ковак зычно орал во весь голос:

– Шольц, а ну-ка, локти держать острее! Вот так лучше! Броденфельд и Нэгеле, выше голову! Юнглинг, а ну-ка, вытяни свои сальные пальцы!

– Сальные, какая чушь, – проворчал Шейх, но последние слова его тирады, слава богу, прозвучали невнятно.

Потом Велти стал командовать сам и рассказал, как все это выполнять должным образом. Ни один из нас не старался угодить ему, кроме троих его сержантов, настоящих мерзавцев и надсмотрщиков из прошлого. Двое из них прибыли с последней партией пополнения. Всего несколько недель назад они были еще бравыми зелеными новобранцами – а вовсе не понюхавшими пороха бывалыми солдатами, – и одним из них был этот Майер с бычьей шеей, который командовал тем самым отделением, в котором служил погибший Фогт. Можно было сказать по визгливому тону его голоса, что он опять оказался в своей стихии. До сих пор мы держались от него подальше, чтобы избежать скандала. Теперь он был не на шутку зол на нас, особенно потому, что мы не делали секрета из того, что о нем думали. В то же время он опасался всех, кроме Вилли, поэтому он выбрал его, зная, что, досаждая ему, тем самым досаждал нам.

На следующий день Майеру представилась такая возможность. Вилли как раз проходил мимо него, погруженный в свои мысли.

– Шольц, почему ты мне не отдаешь честь? Ты не желаешь этого делать, да?

Тотчас же он заставил Вилли пять раз подряд отдать ему честь. Вилли был в таком замешательстве, что забыл, что собирался делать до этого.

В тот вечер, когда объявили выдачу пайков, была очередь Вилли. Один из солдат окликнул его:

– Будь другом, Шольц, захвати и наши. Нам сейчас некогда.

Вилли вернулся доверху нагруженный и передал наши пайки и всем остальным отделениям роты. Через минуту мы услышали сиплый голос Майера:

– А где сигареты?

Вилли забыл про сигареты. Не знаю, что он ответил; мы услышали только голос Майера:

– Что? Ничего не получил? Слышать не хочу эту наглую ложь! Ты принесешь сигареты, и в двойном количестве!

Вилли снова пошел к грузовику снабжения, а я последовал за ним. Сержант-снабженец – парень с лицом Щелкунчика и слушать его не хотел.

– Я уже выдал тебе твою норму! В следующий раз будь внимательнее! Проваливай!

– Но он никогда не получал сигарет! – возразил я.

– Пошел вон! – зло проговорил снабженец. – Не твое собачье дело!