Дорога на восток

И устремил ясный взгляд за плечо противника. Глупый прием сработал. Ну-у, почти сработал. Он дернулся, оглядываясь, но не оглянулся до конца. А мне этого хватило, чтобы прыгнуть в сторону, рвануть из кармана гранату и швырнуть ее под ноги солдат, одновременно вопя: «Всем на пол!» Загайнов же, не имея такого оружия, как у меня, воспользовался дымовой шашкой. Она не давала струю дыма, а взрываясь, выбрасывала внушительное облако, в котором различить что-либо было практически невозможно. Ахнуло зверски, я хотя и зажал уши руками, даже сморщился от боли. А каково было остальным? Ничего, жизнь и свобода стоят того, чтобы на время оглохнуть. Ну и немного ослепнуть. Потому что мы-то с Сашкой зажмурились, а остальные? Предположим, англичанин все-таки успел сообразить, что к чему, и даже Лене мог помочь. Но всех прочих мы моментально привели в небоеспособное состояние. Один командир сумел как-то среагировать, потому что в момент вспышки еще не оглянулся до конца. Он даже успел нажать на курок и послать куда-то несколько пуль, прежде чем я выбил у него автомат и ударил по шее, отключая сознание.

Хорошо, что дым был не едкий. Ведь нам пришлось шнырять в нем, по слуху находя воющих от боли солдат и связывая им руки. Солдаты отбивались, нужно было их сначала обездвижить, а потом уже применять подручные ремни и тому подобное.

— Ты не посчитал, сколько их было? — прокричал мне Сашка, стараясь перекрыть ор, стоявший в цеху. Ведь и ученые наши орали, как резаные.

— Штук двадцать! Ты сколько повязал?

— Десяток!

— И я столько же! Кажется, все!

Даже горло заболело от нашей переклички.

Дым понемногу рассеивался, и становилось видно «поле боя». Должен сказать, нашим ученым повезло больше, чем солдатам. Ведь наружу из кабины лифта успели высвободиться только несколько человек, остальные были внутри в момент взрыва. И по ушам меньше ударило, и зрение почти не задело. Удачно это мы с Сашкой сработали. А то, понимаешь ли, «преступления», «военное время», «смертная казнь»! Языком легко молоть, ты попробуй взять двух лихих парней-десантников! Мы и не таких, как ты, носом в землю клали.

Дожидаясь, пока дым окончательно рассеется, а вопли прекратятся, мы с Загайновым отошли в сторону и закурили. Опять надо было посовещаться. Одновременно поглядывали по сторонам: могло быть и так, что кто-то из солдат пострадал меньше других и попробовал ускользнуть из дымного облака, а теперь сидит где-нибудь в укрытии и ловит нас на мушку.

— Думаешь, подмога может прийти? — спросил я.

— Вряд ли, — поморщился Сашка. — Хотя объект, как это чмо сказало, секретный, охрана не очень многочисленная. Вспомни, мы же подробно все осматривали, прежде чем сюда пошли. Сейчас наверняка несколько солдат на вышках торчат да где-нибудь в караулке парочка. Сюда же всех боеспособных погнали, чтобы нас брать. Кто тревогу поднял? Баркаев, что ли?

— А кому еще? Сидел у себя и пока не утонул, команды раздавал. Последний укус шакала. Ничего, водички хлебнул и успокоился.

Мы невесело посмеялись. Все-таки эти жалкие существа — клоны, погибли тоже. И не люди ведь, а на душе царапина осталась.

Но мы недооценили Баркаева, говоря о последнем укусе. Впереди был еще один подарок. В кармане комбинезона Загайнова внезапно что-то зажужжало. Он дернулся, но, мгновенно успокоившись, достал сотовый телефон. Жужжал именно он.

— Откуда у тебя эта цацка? — подивился я.

— От Махмуда! — скаламбурил Сашка. — Валялся у него в сейфе, вот я и решил позаимствовать. Чего добру пропадать. И не надо говорить, что я мародер! Это боевой трофей.

Трубка продолжала жужжать.

— Ладно, ладно, уговорил, трофей! Ты лучше послушай, кто это там прорывается.

Загайнов изучил клавиатуру мобильника, затем, найдя нужную кнопку, ткнул ее и поднес аппарат к уху. Вид у трубы был несколько непривычным и походил размерами и формой на гусиное яйцо, только с углублением для кнопок и экранчика.

При первых же услышанных словах лицо Загайнова вытянулось в прямом смысле этого слова. Даже рот открылся от удивления.

Несколько секунд он слушал, затем оторвал телефон от уха и начал опять разглядывать клавиши. Мне показалось, что он колеблется: продолжать слушать или забросить трубку подальше. Но вот нажата еще одна кнопка, и я тоже услышал знакомый голос. Включилось громкое вещание.

— Ну что, празднуете победу, солдаты? Празднуйте, ваша взяла.

Это был голос… Баркаева. Жив, собака! И, судя по голосу, еще цел. Ничто его не берет!

А Махмуд продолжал:

— Теперь, если вас не остановила охрана, будете долго жить. Дольше меня. Мне осталось минут двадцать. Скоро двери не выдержат, пойдет вода.

Я не смог сдержать вздох облегчения. Все-таки он остался под землей! И разговаривает с нами оттуда, откуда ему уже не выбраться!

— Но рано радуетесь. Другие принесут на вашу голову карающий меч Аллаха. И тогда вы будете проклинать себя за то, что дожили до этого дня! Я с самого начала совершил ошибку — доверился этим идиотам. Ученые! Дети собаки и шакала! Они обманывали меня, стараясь выманить как можно больше этих поганых денег. А сами же не могли сделать ничего как следует!