Дорога назад

– Ну ничего, вечером я вам что-нибудь подберу из своего…– пообещала Магдалена. – А это оставьте для какого-нибудь праздника…

К обеду в булочной появился сын миссис Флинн Спенсер, худенький невысокий мальчуган лет двенадцати-тринадцати. Он забрал у матери несколько бумажных пакетов, в которые заранее была упакована кое-какая выпечка. Это оказались заказы постоянных клиентов, и их нужно было разнести по адресам.

– Вот видите, – заметила я с улыбкой, – у вас даже заказы делают. А, значит, не все так плохо… Людям нравятся ваши булочки и хлеб…

– Это в основном соседи и клиенты с ближайших домов, – отозвалась Магдалена. – А случайные покупатели сюда захаживают не так уж часто…

Тем не менее, несмотря на жалобы миссис Флинн, к закрытию магазина большая часть хлеба была раскуплена.

– Придется завтра нести это в церковь для нищих, – все же вздыхала Магдалена, собирая остатки.

– И когда вы все успеваете: и печь, и продавать, и в церковь ходить? – с улыбкой поинтересовался у нее Карл Генрихович.

– Тесто замешиваю с вечера, пеку рано утром. Брат, который живет недалеко от меня, помогает перевезти свежий хлеб в магазин… В церковь может отнести его жена… Сын тоже постоянно на подхвате… Так что, помощники у меня есть, – тоже разулыбалась Магдалена.

Было заметно, что любое общение с нашим Карлом Генриховичем доставляет ей большое удовольствие, но при этом заставляет смущаться и розоветь.

Жила миссис Флинн в одном из тех уютных домиков с садом, что располагались на окраине города. Дом был одноэтажным, но с просторным чердаком, куда хозяйка и собралась нас поселить. Правда, опять втроем.

Магдалена очень извинялась, что не может выделить нам раздельные комнаты, зато мне с Ильей, как «супругам», досталась большая, почти двуспальная кровать, а Карлу Генриховичу – добротная раскладушка. В общем, жаловаться было грех. К тому же миссис Флинн накормила всех вкусным ужином и позволила принять ванную, а затем подыскала для нас кое-какую одежду.

– Простите, – снова начала извиняться она, протягивая стопочку с вещами, – возможно, в России ходить в том, во что вы одеты, нормально, но для нас это выглядит несколько странно. Поэтому, чтобы вы особо не выделялись среди наших жителей, наденьте лучше завтра вот это. Здесь одежда моего покойного мужа и кое-что из моих вещей для Кэтрин, из тех времен, когда я была еще помоложе и постройней… Все чистое, не беспокойтесь.

– И все-таки она очень милая, эта миссис Флинн, – заметил Карл Генрихович, когда мы наконец остались одни.

– Вы, случайно, не влюбились, Карл Генрихович? – поддразнила его я.

Тот лишь лукаво усмехнулся и перевел тему:

– Давайте обсудим положение, в котором сейчас пребываем…

– Считаю, что нам снова несказанно повезло, – заметила я. – Не знаю, где бы мы сейчас были, если бы не Магдалена… Мир этот, на мой взгляд, не очень уютный…

– Ну, уютный – неуютный, это нам пока еще рано судить, – Карл Генрихович задумчиво потер подбородок. – А вот кое-какие выводы о нем я уже успел сделать… Тем более, наша благодетельница миссис Флинн оказалась достаточно разговорчивой особой, и мне не составило труда наводящими вопросами узнать у нее кое-что об этом мире…

– Интересно послушать, – Илья переставил единственный стул в комнате поближе к окну и сел на него, одновременно облокотившись одной рукой на подоконник.

– Первое, что бросается в глаза – это засилье религии во всех сферах жизни, – Карл Генрихович, наоборот, принялся расхаживать по чердаку. – Если вы заметили, то распятие либо его изображение здесь встречается чуть ли не на каждом шагу. И я говорю даже не об этом доме, и даже не булочной миссис Флинн, где они висят не только внутри, включая кладовку, но и снаружи. Обратите внимание, что этот религиозный символ украшает каждую входную дверь, будь то жилой дом, магазин или почта. Да и манера Магдалены постоянно ссылаться на Господа и строчки из Библии только подтверждает мои мысли.

– А разве излишняя набожность – это так уж плохо? – спросила я, разглядывая деревянное распятие, висевшее над нашей кроватью.

– Когда как, – задумчиво отозвался Карл Генрихович, – когда как… Но любопытно другое: во всем этом мире, как я понял, главенствует единственная религия – христианство. Вернее, только одно его течение – католицизм…

– Вы хотите сказать, что других религий здесь нет? – переспросил Илья озадаченно. – Ни ислама, ни буддизма…