Дорога неровная

Родной город принял Александру равнодушно: не встретилось ни одного знакомого лица, но дома, казалось, раскрыли ей свои объятия, озорно подмигивая глазами-окнами, где сверкали лучи полуденного солнца. И хоть бывала она в Тавде каждые пять лет, эта поездка почему-то казалась особенной, потому что впервые оказалась в родном городе не одна, а с детьми. Она бродила по улицам города, вспоминая то смешные, то печальные случаи из жизни их семьи и уже не боялась сплетен: Изгомиха, бывшая свекровь, ушла в мир иной, и хоть братья Изгомовы участвовали в её похоронах, не нашлось ей места в «семейной оградке» — так решили они все вместе.

Несколько раз ноги приносили Александру к дому, где жили родители Антона Букарова, хотя она даже не представляла себе, как вести себя, если вдруг выйдет из дома Букаров, и краска смущения заранее заливала её лицо. Но Александра понимала, что любовь к Антону — просто мечта, красивая и несбыточная, потому что кому-то свыше не было угодно, чтобы они оказались вместе, потому-то ни разу судьба не дала ей возможности выбирать между кем-то и Антоном. Она бы выбрала Букарова, и жизнь пошла бы по иной колее, может быть, та жизнь была намного спокойнее, но… «Судьбу не обойдешь, не объедешь», — говаривала Ефимовна, знать, она — права.

У одноклассниц, которые навсегда связали судьбу с Тавдой (большинство давным-давно уехали), Александра осторожно выведывала, где Антон, как он живет, и всякий раз краснела, когда у неё спрашивали, не в его ли честь назвала она старшего сына. Отчасти это было правдой, но Александра отвечала, что сын носит имя деда по отцу. Подруги, уже солидные дамы, которым «подкатывало» под сорок, лукаво посмеивались, но не оспаривали её ответ.

Александра жила с детьми в «Севере», в той самой гостинице, где познакомились Павла Фёдоровна и Николай Константинович. Здание уже обветшало, покосилось, и речи не велось о люксе, с трудом удалось «выбить» приличный трехместный номер.

Мальчишкам понравился небольшой аккуратный зеленый городок. Их удивило, что Александру помнили даже спустя пятнадцать лет. Встречные люди неожиданно расцветали улыбками и здоровались с их мамой, словно никогда она и не уезжала из Тавды. И это наполняло сердца мальчишек гордостью. Побывали они и на кладбище, собственно, из-за этого всегда и приезжала Александра в Тавду — прибрать могилы родителей. Вот и сейчас они все вычистили, убрали толстый слой сухих сосновых иголок, покрасили заново памятники, железные венки, которые установил на памятниках ещё Виталий перед отъездом из Тавды, и когда уходили, Александра поклонилась родным могилам и вновь попросила:

— Прости меня, мама, за всё…

Из Тавды Александра с детьми поехала к Геннадию в Альфинск. Настроение у неё, как обычно бывало после разлуки с Тавдой, наступило пасмурное, под стать и погода — сумрачная, моросящая мелким противным дождиком. А тут ещё и электричку выбрали неудачно — в самый пик, когда за город ехали дачники, рыбаки да грибники. Вагоны оказались настолько переполнены, что удалось втиснуться лишь в тамбур.

Дети, конечно, были недовольны: мало радости после ночи в поезде, хоть и в купейном вагоне, ехать на ногах в электричке полтора часа. Однако молчали. Павлик уткнулся в бок матери и заснул. Антон достал из сумки книгу и читал, привалившись к стене — он всегда и везде читал фантастику: почему-то не интересовал его современный окружающий мир. Мальчишка очень изменился после отъезда отца, стал молчаливым и замкнутым. Иногда смотрел в пространство застывшим взглядом, и лицо его становилось отрешенным, словно душа улетела куда-то в даль далёкую.

За окном электрички промелькивал знакомый уральский пейзаж, и в голове у Александры заклубились мысли о родных — брате, тётках, ведь жили они в одном городе.

Геннадий встретил сестру и племянников на вокзале, и Александра с болью в сердце смотрела на сгорбленного, худого брата — так скрутила его жизнь, да и травма давняя сказывалась на здоровье: его одолевали сильные головные боли. Ну и, конечно, творило свое чёрное дело пристрастие брата к выпивке. Через несколько лет после развода с первой женой Таисией, из-за чего брат очень страдал — он любил, наверное, её всю жизнь — сошелся с женщиной весёлой и доброй, но — увы — пьющей. И если Геннадий выпивал один стакан вина, то Полина — два: здоровьем она обладала отменным.

Геннадий очень обрадовался приезду сестры, не знал, куда её усадить, завалил племянников конфетами и печеньем, да и Полина обрадовалась непритворно: выросла в детдоме, и к родне Геннадия она относилась сердечно.

Хозяева давно готовились к встрече гостей, потому стол изобиловал снедью, и, естественно, разномастными бутылками, причем, для Александры брат приготовил шампанское, памятуя её нелюбовь к спиртному. И сидя за столом, видя, как опустошаются одна бутылка за другой, причём, Геннадий пил мало — сердце пошаливало, даже в больницу однажды после приступа попал — заметив, что мальчишки тоже недовольны этим, Александра решила на следующий день уехать, хотя могла пожить у брата неделю.