Дорога особого значения

— И эту, вторую твою мысль я тоже понимаю. Ты думаешь: а что, Германия поможет? Даст заключенным свободу? Отвечаю: да. Даст, но, конечно, и мы сами обязаны подсуетиться. Не сидеть сложа руки в ожидании, когда же в Мариинске появятся немцы и отворят ворота лагеря, а помочь Германии. Помочь освободить самих себя. Ну, что ты на меня зыркаешь? Ищешь в моих словах какой-то подвох? Правильно делаешь, да только в них никакого подвоха! Говорю, как оно есть.

— Зачем вы мне это говорите? — спросил Осипов.

— Затем, что мне нужен помощник, — сказал Сальников.

— Помощник в чем? — спросил заключенный.

— А что, ты еще не понял? — скривился начальник лагеря.

— И чем же я могу помочь?

— Освободить самого себя, — сказал Сальников. — И других таких же, как ты сам. Ты рассуди. У тебя двадцать пять лет сроку. В твоем возрасте — это пожизненный срок. На милость советской власти надеяться нечего. И что тебе остается? Конечно, если ты хочешь через годик сдохнуть где-нибудь на лагерной помойке — воля твоя. Тогда, конечно, зря я затеял с тобой этот разговор. Да и не проживешь ты этот годик, вот что…

— Это почему же? — Осипов опять глянул в глаза начальнику лагеря.

— Потому что я тебя застрелю, — спокойно сказал Сальников. — Прямо в этом кабинете. Скажу, что ты напал на меня… А за что застрелю на самом деле? А за то, что теперь ты слишком много знаешь. Догадываешься, кто я есть на самом деле. Как же я могу оставить тебя в живых? Сам понимаешь. Так что — или мы говорим с тобой дальше, или я… — Сальников похлопал по кобуре пистолета.

— Говорите дальше, — сказал Осипов.

— А дальше — вот что. Дальше — начинаем действовать. Есть четкий план наших действий. А будут действия, будет и помощь. Деньгами, оружием… Но, повторяю, вначале должны быть действия. Мне говорить дальше или, может, ты настолько любишь советскую власть, что готов прекратить наш разговор? Решение за тобой. Выбирай. — И Сальников демонстративно расстегнул кобуру.

— Говорите дальше, — сказал Осипов.

— Разумные слова, — одобрил начальник лагеря. — А дальше вот что. Дальше будет восстание в лагере и массовый побег. Но не просто побег на все четыре стороны…

И Сальников сжато рассказал Осипову суть операции «Что делать».

— Вот, значит, как… — в раздумье проговорил Осипов, когда начальник лагеря умолк. — А я-то думал — дешевая провокация. Дешевый понт, как говорят блатные. Но теперь я думаю, что это никакой не понт. Таких провокаций просто быть не может. То есть они, наверное, могут быть и такие, но зачем же посвящать в них обыкновенного зэка в моем лице?

— Правильно мыслишь, — сказал Сальников. — Какой смысл в тебе как в провокаторе?

— Положим, смысл есть, — осторожно возразил Осипов. — Допустим, использовать меня как живца. Чтобы, значит, на меня клюнули иные прочие враги советской власти.

— В таком случае, — в свою очередь возразил Сальников, — для чего такие сложности? Я бы тебе так и сказал — побудешь провокатором. И ты бы согласился, потому что куда тебе деваться? Но ведь я ничего подобного тебе не предложил, не так ли? Значит, все то, о чем я тебе рассказал, — правда. Ну, так что ты скажешь? Есть у тебя желание оказаться на свободе? Или предпочитаешь схлопотать пулю?

— Я получил большой срок, — сказал Осипов. — Пожизненный — тут вы выразились верно. Меня осудили за диверсию на заводе. Это была сознательная диверсия. Я агитировал против советской власти. Такие слова вы хотели от меня услышать?

— Да, такие, — кивнул Сальников.

— Оказаться на свободе без документов и денег — невелика радость, — сказал Осипов. — Куда я денусь в таком-то виде? Только до первого патруля…

— Правильный вопрос, — согласился начальник лагеря. — Будут тебе и документы, и деньги. Много денег.

— Это слова…

— Ты уже начал торговаться? — усмехнулся Сальников. — Вообще-то это хорошо. Это означает, что ты согласен. В таком случае повторяю: будут тебе и деньги, и документы. И ступай куда пожелаешь. Конечно, после выполнения задания. Может, тебе нужны гарантии? Ну, так я и есть твоя гарантия. Не понимаешь? Тут все просто. Я открылся перед тобой. Ты догадываешься, кто я есть на самом деле. Я в каком-то смысле в твоих руках. Какая еще нужна тебе гарантия?

Осипов ничего не сказал, лишь неопределенно пожал плечами.

— Но и ты в моих руках тоже, — сказал начальник лагеря.

— Это называется — повязаны одной веревочкой. — Впервые за все время разговора Осипов усмехнулся.

— Что-то вроде того, — согласился Сальников. — А теперь я готов ответить на твои вопросы. После чего получишь от меня инструкции.

— Имеется сомнение, — сказал Осипов. — Бытовики и блатные…

— Бытовиков заставим пойти с нами, — сказал начальник лагеря. — У нас будет оружие — куда они денутся.

— А блатные?

— А они пускай бегут, если пожелают, на все четыре стороны. Но, думаю, многие присоединятся к нам. Потому что далеко ли они убегут без денег и документов?

— До первого попавшегося на пути города, — сказал Осипов. — А там они как рыба в воде. Ищи их потом.

— А пускай и так, — усмехнулся Сальников. — Нам-то какое дело? У нас свои задачи.