Дорога праха

Порты – всегда самый лакомый кусок для завоевателей. За годы существования Мехшед переходил из рук в руки – то к Оссиру, то к Ханаби, а когда-то даже к пакранскому княжеству Вирзу. И весь Мехшед иллюстрировал эти разные периоды своей истории. Каждый район был отдельным островком со своей архитектурой, языками на вывесках, стилями. Даже дорогу здесь укладывали по-разному. По-гастински спрессованный песок под ногами или мелкий закатанный гравий по-монтанийски. Крупные неровные булыжники по-пакрански или деревянные настилы по-хидонски. Балкончики с фигурными балюстрадами, приземистые чёрно-белые домики без окон, круглые строения, выкрашенные зелёной и синей краской, жёлтые стены из крупного кирпича и внутренние дворики. И, что удивительно, переходы от одного к другому были почти неуловимы. Будто горный ручей перетекал в широкую реку, а та впадала в море. Ты шёл вдоль берега и замечал только, как течение успокаивалось.

Ярмарка славилась своим разнообразием, но там соседние культуры теснились и спорили друг с другом. А тут традиции передавались из поколения в поколение, и неважно, земляк ты мне или нет, вот, посмотри, научись чему-то, сделай по-своему.

Казимира вдруг остановилась посреди улицы. Ноги утонули в мелком гравии тротуара. Она не могла заставить себя сдвинуться с места, не могла вдохнуть.

– Каз? – позвал голос Вегарда.

Она подняла голову, разглядывая жёлтую стену, балюстрады балкона, водосточную трубу. Ладонь заныла от воспоминаний, как железяки царапали кожу.

Особняк семьи Бофорт. Краску освежили, чтобы скрыть следы гари, сменили деревянные ставни. Наверняка и крышу перестелили. Казимира стояла перед стеклянной двустворчатой дверью с железными цветами, а в ушах у неё звенел визг Елизаветы.

Каз отшатнулась, вдохнула поглубже. В нос забился запах дыма и палёной плоти.

– Казимира?

Её взгляд сфокусировался на хмуром лице Вега. Ариан стоял здесь же, посматривал на дом, которого так испугалась Казимира.

– Что с тобой? – спросил Вегард.

Она прочистила горло.

– Воспоминания. Херня, идём дальше.

Пока кто-нибудь из местных не узнал её и не крикнул вслед, Каз припустила вперёд.

* * *

Мехшед был одним из немногих уцелевших после Катастрофы городов. «Уцелевший», конечно, громкое слово. Сохранилось несколько старинных зданий, но всё вокруг них было стёрто, выжжено, обращено в пыль и пепел.

Одно из таких зданий теперь принадлежало Центральному Банку Морбоса. Нынешний Мехшед был возведён вокруг этого величественного огромного строения с мраморными лестницами и колоннами толщиной с четырёх человек. Неудивительно, что этот гигант выстоял даже под ударами бомб.

Можно было бы ожидать, что такое почётное место приберёт к рукам князь или его наместник. Устроит свою резиденцию в оплоте старого мира, окружив себя лепниной и золотом. Но в портовом городе балом правят деньги, а лучшие места занимает Зелёная Длань.

Прямо на ступенях, ведущих к банку, сидели люди. Кто-то завтракал, кто-то отдыхал, кто-то играл с собакой. Каз представила, что было бы, если бы здесь устроили Белый Храм. Выражающих недостаточно уважения обливали бы кипятком или помоями?

Ариан почти взбежал по лестнице и теперь остановился между колоннами, опираясь на одну плечом. Шумно выдыхая и придерживаясь за рёбра, Вегард за ним не поспевал, и Каз поравнялась с ним.

– Зайди наконец к врачу, – буркнула она. Не будет Казимира обеспокоенно заглядывать ему в лицо и помогать не станет.

Вег кивнул с недовольной гримасой. А может, ту вызвала боль, а не реплика.

Поднявшись, Каз рассмотрела паутинку трещин на граните и в широченном балконе второго этажа. Эти бреши были здесь и десять лет назад, и наверняка за сто лет до того. Казимира поправила на шее ниточку с прозрачной стекляшкой. На месте, отлично.

Сводчатые потолки внутри банка, некогда расписанные, теперь были закопчены, краски поблёкли и потемнели, а штукатурка кое-где осыпалась. Зато изображения на стенах освежили или полностью отрисовали заново в том же стиле, пусть и – заметно – чужой рукой. На столбцах, подпирающих галерею второго этажа, блестела старая позолота. От мраморного пола по залу разносилось эхо, хотя даже в ранний час посетителей здесь было полно. Казимира положила ладонь на рукоять своего меча, прижимая лезвие к бедру, чтобы никого не задеть и не издать лишнего шума. Пятки жгло от желания идти на цыпочках. Шум – главный враг ассасина.

Каз посмотрела то на одного, то на другого Валлета. Ариан шёл по центру, выпятив грудь в несвежей белой рубашке и расправив плечи. Подбородок задран, взгляд строго перед собой, руки расслаблены. Камзол он набросил на одно плечо, чтобы так не бросался в глаза плачевный вид.