Читаем Дорога превращений. Суфийские притчи полностью

Притча иллюстрирует одну из основных причин взаимной подозрительности, переходящей в ненависть, между отдельными людьми, социальными группами, народами и вероисповеданиями. Эта причина – неумение и нежелание услышать и понять друг друга.

Д. Щ.

***

Кто же такой этот «глухой» в символическом смысле? Очевидно – тот, кто находится в состоянии патологического эгоизма, мешающего не только услышать другого, но и признать, что другой человек является самостоятельной личностью, а не частью окружающей обстановки. Для «глухого» его будущий собеседник заранее схематизирован, обращен в своего рода марионетку, в уста которой «глухой» влагает свои собственные слова («сперва продумать надо всё до слова»). Таким образом, с самого начала перечеркивается любая возможность того контакта между душами, который мог бы облегчить положение страждущего. К сожалению, большинство случаев человеческого общения в той или иной степени подобны описанному в притче. А ведь каждый истинный контакт между личностями призван служить умножению добра в мире и восстановлению той утраченной некогда цельности, которую являли все души в момент их сотворения…

М. Х.

Глухой посещает больного

Корят глухого: «Ты пойди проведайХоть раз больного своего соседа!»Глухой пошел к больному, но в тревогеОстановился все же на пороге:«Я глух, трудна беседа мне… Но, впрочем,Напрасно я всем этим озабочен:Что́ молвит он, что́ мне сказать ему —Я это все по мимике пойму.Но, чтоб исхода не было плохого,Сперва продумать надо всё до слова.Вот я войду, спрошу: „Ну, как дела?“А он: „Мне лучше, боль почти прошла“.А я ему в ответ: „И слава Богу,Пускай совсем уходит понемногу!“„Что ешь ты?“ – вопрошу. Он скажет:„Рис“. „Отличное питанье, ободрись! —Скажу я. – „А кого ж из лекарейТы звал, чтобы с постели встать скорей?“Он назовет кого-то из врачей,А я ему: „Сколь славен доктор сей!Лечиться у него всего полезней:Он навсегда избавит от болезни!“»И вот глухой к соседу входит в дом,И, хоть и видит – нет лица на нем,Но вопрошает бодро: «Как дела?»А тот: «Ужасно, жизнь почти ушла».Глухой в ответ: «Отлично, слава Богу,Пускай совсем уходит понемногу!»Шепнул больной: «Не думал я никак,Что мне сосед ближайший – лютый враг!»«А что ты ешь?» – спросил глухой. —«Отраву», – Больной в ответ. – «Питание на славу!Почаще ешь!» – «Сколь сердцем он суров!» —Подумал тот. – «А кто из докторовК тебе приходит?» – «О сосед, помилуй,Уймись – я завтра породнюсь с могилой,Уж Ангел смерти ждет души моей!»Глухой в ответ: «Он лучший из врачей!Войдет он – не останется и духаОт твоего несносного недуга!»Ушел глухой, и умилен и рад,И от Аллаха ждал себе наград:«Я принял в муках ближнего участьеИ видел сам, как плакал он от счастья!»Меж тем и впрямь рыдал больной сосед,В то утро испытав беду из бед:«Пусть Бог того настигнет тяжкой дланью,Кто радовался моему страданью!» —Шептал он. А растроганный глухой,Исполнив долг, обрел в душе покой…

Корзина песка

Перейти на страницу:

Похожие книги

Манъёсю
Манъёсю

Манъёсю (яп. Манъё: сю:) — старейшая и наиболее почитаемая антология японской поэзии, составленная в период Нара. Другое название — «Собрание мириад листьев». Составителем антологии или, по крайней мере, автором последней серии песен считается Отомо-но Якамоти, стихи которого датируются 759 годом. «Манъёсю» также содержит стихи анонимных поэтов более ранних эпох, но большая часть сборника представляет период от 600 до 759 годов.Сборник поделён на 20 частей или книг, по примеру китайских поэтических сборников того времени. Однако в отличие от более поздних коллекций стихов, «Манъёсю» не разбита на темы, а стихи сборника не размещены в хронологическом порядке. Сборник содержит 265 тёка[1] («длинных песен-стихов») 4207 танка[2] («коротких песен-стихов»), одну танрэнга («короткую связующую песню-стих»), одну буссокусэкика (стихи на отпечатке ноги Будды в храме Якуси-дзи в Нара), 4 канси («китайские стихи») и 22 китайских прозаических пассажа. Также, в отличие от более поздних сборников, «Манъёсю» не содержит предисловия.«Манъёсю» является первым сборником в японском стиле. Это не означает, что песни и стихи сборника сильно отличаются от китайских аналогов, которые в то время были стандартами для поэтов и литераторов. Множество песен «Манъёсю» написаны на темы конфуцианства, даосизма, а позже даже буддизма. Тем не менее, основная тематика сборника связана со страной Ямато и синтоистскими ценностями, такими как искренность (макото) и храбрость (масураобури). Написан сборник не на классическом китайском вэньяне, а на так называемой манъёгане, ранней японской письменности, в которой японские слова записывались схожими по звучанию китайскими иероглифами.Стихи «Манъёсю» обычно подразделяют на четыре периода. Сочинения первого периода датируются отрезком исторического времени от правления императора Юряку (456–479) до переворота Тайка (645). Второй период представлен творчеством Какиномото-но Хитомаро, известного поэта VII столетия. Третий период датируется 700–730 годами и включает в себя стихи таких поэтов как Ямабэ-но Акахито, Отомо-но Табито и Яманоуэ-но Окура. Последний период — это стихи поэта Отомо-но Якамоти 730–760 годов, который не только сочинил последнюю серию стихов, но также отредактировал часть древних стихов сборника.Кроме литературных заслуг сборника, «Манъёсю» повлияла своим стилем и языком написания на формирование современных систем записи, состоящих из упрощенных форм (хирагана) и фрагментов (катакана) манъёганы.

Антология , Поэтическая антология

Древневосточная литература / Древние книги