Дорога превращений. Суфийские притчи

Один осел почувствовал укол,
В репье гуляя. Стал он буен, зол,

Но, сколько ни лягался, ни брыкался, —

А шип все глубже в зад ему втыкался.

Всем надоев, ревел он час-другой.

Вдруг кто-то дал ему под зад ногой,

И этим, как целитель наилучший,

От кожи отодрал репей колючий…

…Так иногда упреки-укоризны

Способны возвратить нам радость жизни!

Мышь и верблюд

Притча является иносказанием о взаимоотношениях между мудрецами-суфиями и светскими правителями. Переносящий тяготы странствий по пустыне и довольствующийся малым верблюд – символ мудреца, а ничтожная, но раздувающаяся от спеси мышь, – надменного властелина. Мышь, захватившая часть уздечки, считает, что теперь она возымела над верблюдом власть, может им распоряжаться… Однако при первых же затруднениях в управлении государством («но тут перед ними возникла вода») именно мудрецы своими советами спасают правителей («залезай и на горб мой садись»), являя этим истинную высоту своего духовного положения. Другой аспект притчи – вразумление, даваемое наставником возгордившемуся ученику.

Д. Щ.

***

Духовные различия между людьми, не видимые глазом, несравненно более выражены, нежели физические. Так, размерами тела один человек не может в сотни, тысячи раз превосходить другого, а на уровне духовном это вполне возможно. Кроме того, как учит данная притча, внутренний облик одного человека («верблюд») может разительно отличаться от другого («мышь»), в то время как внешне все люди, в основных чертах, похожи. Не случайно как в Библии, так и в Коране некоторые персонажи сравниваются с животными (львами, змеями, агнцами и т. п.). В Священных Писаниях духовное величие посланников Божьих порой изображается очень образно и наглядно (ср. слова Моисея в Торе: «…Разве я носил во чреве весь народ сей, и разве я родил его, что Ты говоришь мне: неси его на руках твоих, как нянька носит ребенка» – Числ. 11, 12). «Гиганты духа» и «карлики духа», конечно же, живут по разным законам («Здесь мало воды, чтоб тебя окропить, // Но хватит ее, чтоб меня утопить!»): их дарования, цели, возможности несопоставимы, как у героев данной притчи.

М. Х.

Мышь и верблюд

Сумела раз мышь откусить и украсть
Верблюжьей уздечки короткую часть.

Верблюд вслед за мышкой отправился в путь,

Чтоб этот кусочек уздечки вернуть.

«Верблюда я саном и разумом выше! —

Пришло тут на ум возгордившейся мыши.—

Он мне покорился теперь навсегда!»

Но тут перед ними возникла вода.

«Чтоб цели достигнуть, не ждут, а идут», —

Сказал поспешавший за мышкой верблюд.

А мышь: «Уж идти, так идти, я не спорю,

Но как же пройти по безбрежному морю?»

Верблюд отвечает: «Вода не страшна,

Всего по колено ее глубина!»

А мышь: «У тебя не колено – утес,

Мое же колено – совсем с гулькин нос.

Здесь мало воды, чтоб тебя окропить,

Но хватит ее, чтоб меня утопить!»

А тот: «Почему же тогда твоя милость

Недавно еще надо мной возносилась?

Иль думаешь, это и вправду красиво —

В общенье со старшим держаться спесиво?»

Покаялась мышка: «Ты спесь мне прости!

Лишь ты в состоянии перенести

Меня через это ужасное море,

Чтоб в нем не хлебнуть мне смертельного горя!»

А тот: «Залезай и на горб мой садись,

Да впредь никогда ни пред кем не гордись!

Пойми – я ведь мог бы носить на горбе

И сотни малюток, подобных тебе!»

Суфии и порожняя сума