Дорога Славы (сборник)

Повара, как и в лагере скаутов, здесь выбирались из переселенцев. Но при таких продуктах нам ничего не могло повредить. Мы сами должны были брать посуду, здесь не было ни официантов, ни слуг, и тарелки мы должны были мыть сами — мы не могли их просто выбросить или сжечь, потому что они были привезены с Земли и имели огромную ценность.

В первый же день переселенцы вымыли всех пятьдесят ребятишек, от первого до последнего, а на следующий день взялись за среднюю группу. Меня же причислили к взрослым мужчинам.

Первый ужин состоял из грибного супа, жареного шпига, горячих кукурузных лепешек с маслом, баранины, спаржи в сметане, картофельного пюре с печеночным соусом, шпината с крутыми рублеными яйцами и тертым сыром, кукурузного пудинга, картофеля со сметаной, салата из капусты и еще трех других видов салата. Потом шли ванильное мороженое, пудинг с изюмом и сливками, малага, виноград и земляника в сахарной пудре.

Кроме того, можно было в любое время зайти на кухню и чего-нибудь перехватить.

В первые три дня я очень мало выходил на улицу. Шел снег — и хотя во время нашего прибытия солнце находилось в одной из своих фаз, сейчас было очень темно, солнца не было видно, не говоря уж о Юпитере. Кроме того, мы попали сюда во время солнечного затмения. Было холодно, как в Сибири, а у нас не было никакой по-настоящему теплой одежды.

Однажды я на тракторе комиссариата отправился в город, чтобы пополнить запасы продовольствия. Не то чтобы я увидел в городе слишком много, и не то чтобы Леда была огромным городом, хотя ты и жил раньше в Диего. Но я увидел гидропонные устройства. Это были огромные, смахивающие на сараи сооружения, которые были проименованы по названиям местности: “Оаху” и “Айова”. В них не было ничего особенного, просто обычные строения без пола. Я не долго задержался там, потому что яркий свет, которым облучались растения, вызывал боль в моих глазах.

Но я заинтересовался тропическими растениями, которые росли в “Оаху” — многие из них я никогда не видел. Я заметил, что большинство из них были помечены буквами “М.Г.”, а остальные имели букву “З”. Я спросил у садовника, и он объяснил мне, что “М.Г.” — это мутанты Ганимеда, а “З” — значит, земные растения.

Позже я обнаружил, что почти все растения были мутантами, которые приспособились к условиям жизни на Ганимеде.

Позади этих строений был высокий сарай с надписью “Техас”. Там были настоящие коровы, и меня это совершенно потрясло. Вы знаете, что коровы двигают челюстями из стороны в сторону? И я могу заверить вас, что у них было великолепное вымя для производства сливок; безразлично, что вам там наврали. Теперь я понял, почему в “Техасе” несло так же, как в космическом корабле. Затем был короткий переход к зданию, где под одной крышей находились все магазины Леды.

Я присматривал небольшой подарок для Пегги, потому что она все еще болела, но я пережил самый большой шок в своей жизни. Такие цены! Если мне нужно купить в Леде какую-нибудь вещь, которую я не захватил с собой с Земли, я тут же становлюсь беднее на пару тысяч кредитов. Это чистая правда! Все, что экспортировано с Земли, стоит очень дорого. Тюбик пасты для бритья стоит двести восемьдесят кредитов!

Тут были также предметы местного производства, в большинстве своем ручной работы; они тоже были дорогими, но не настолько дорогими, как товары с Земли.

Я поспешно покинул магазин. Единственным дешевым товаром на Ганимеде, очевидно, была только пища.

Водитель трактора хотел знать, где я был, пока он грузился.

— Вообще-то тебя надо было заставить вернуться домой пешком, — пробурчал он.

А затем захлопнул дверцу, оставив зиму снаружи. Обогреватель работал на полную мощность, небо было безоблачным, и это было великолепно. Я впервые увидел небо вскоре после утренних сумерек этой фазы солнца. Тепловое поле планеты придавало ему зеленовато-голубой оттенок, но Юпитер довлел над всем — красно-оранжевый и гигантский. Большой и прекрасный — я никогда не уставал любоваться Юпитером.

Луна в полнолуние выглядит огромной, не так ли? Ну, Юпитер с Ганимеда выглядел в шестнадцать — семнадцать раз больше, чем земная Луна, и занимал на небе в двести пятьдесят раз большую площадь, чем Луна. Он просто висел на небе, никогда не заходя и не восходя, и можно было спросить себя, не прикреплен ли он к чему-нибудь там, наверху?

Сначала я видел его в половинной фазе, и я не мог себе представить ничего красивее этого. Но солнце скользило по небу, Юпитер превратился в серп и стал еще прекраснее, чем прежде. В середине солнечной фазы, конечно, наступили сумерки, и Юпитер стал огромным, угольно-красным кольцом на небе.

Но самое лучшее — это темная фаза.