Дорога сна

Церковь их была маленькая, но тихая, чистая и уютная. Это утро выдалось холодным, но ясным, солнце светило, но не грело, воздух был свеж и прозрачен. Молитвы старенького священника истово неслись к небесам, но затронуть душу Авроры они не могли — она уже давно не чувствовала себя причастной церкви, с тех самых пор, как после смерти мужа всерьёз взялась за изготовление зелий и сварила то из них, что стирало память. Она считала себя ведьмой, а ведьме не место в церкви, и Авроре казалось, что даже Христос с распятия глядит на неё укоризненно.

Ни Бертрана, ни Леона в церкви не было, но Аврору это не удивило — оба они, скорее всего, страдали от похмелья. В другое время это вызвало бы у неё сочувствие, возможно, она даже поехала бы в замок Железной Руки с каким-нибудь отваром, помогающим прийти в чувство, но сейчас все её мысли были сосредоточены на Люсиль. Она пришла вместе со своим дядей, прилежно слушала проповедь, шептала губами молитвы, крестилась, украдкой поглядывала по сторонам, а Жюль-Антуан выглядел скучающим и надменным — впрочем, как и всегда. Когда проповедь закончилась, и прихожане неторопливой рекой потекли к выходу, Аврора осторожно пробралась между ними, чтобы оказаться рядом с де Труа. Оба приветствовали её: Люсиль, как показалось Авроре, с искренней радостью, её дядя со своей обычной сдержанностью.

— Какой вчера был замечательный праздник, верно? — с наигранной живостью поинтересовалась Аврора и принялась взахлёб обсуждать вчерашний день урожая, особенно напирая на наряды местных жительниц. Как она и ожидала, Жюлю-Антуану эта тема вскоре надоела, и он, попросив прощения, покинул девушек, сказав, что подождёт неподалёку от церкви, они же отправились на прогулку вокруг церковного дворика. Было зябко, и обе кутались в накидки: Аврора в чёрную, Люсиль в светло-зелёную, живо напомнившую Авроре о ночном видении.

— Вы прекрасно танцуете, как и ваш дядя, — сказала она своей собеседнице. Люсиль смущённо опустила длинные ресницы.

— У меня был хороший учитель танцев, — тихо ответила она.

— А какая вчера была погода! Признаюсь, мне было так душно, что я думала, не случится ли гроза. В такие ночи всегда снятся очень странные сны — такие живые, яркие… Кто-то даже говорит, что эти сны могут быть вещими!

Люсиль неопределённо пожала плечами, но Авроре показалось, что лицо её чуть побледнело, и приветливая улыбка покинула его. Пытаясь понять, не выдаёт ли она желаемое за действительное, она внимательнее присмотрелась к девушке, продолжая расспрашивать:

— А вы верите в вещие сны?

— Возможно, — уклончиво ответила Люсиль, покосившись в сторону дяди. Испугавшись, что она сейчас закончит разговор и вежливо откланяется, Аврора поспешила переменить тему:

— Я видела, как вы с вашим дядей танцевали. Все восхищались вами, и это действительно было прекрасно. Вы с ним, наверное, очень близки?

— Он растил меня с отрочества, — в голосе Люсиль послышалась грусть. — Матушка умерла вскоре после того, как родила меня, отец скончался, когда мне было двенадцать. Всем, что я имею сейчас, я обязана дяде.

— Вы хотя бы не одиноки, — утешающе проговорила Аврора. — А я вот потеряла всех, кто был мне близок. Даже мать — хоть она и жива, но затворилась от мира в монастыре. Как сильно я скучаю по ней!

— Вы можете хоть иногда навещать её, — ласково заметила Люсиль. Аврора покачала головой.

— Признаться, матушка не очень-то стремится видеться с кем-либо, — она порадовалась, что ей не приходится лгать. — Честно говоря, она не особо меня любит. Они с отцом хотели сына, но родилась я, а больше у матери не получилось родить. Мало того, она не смогла даже устроить мне удачный брак! Неудивительно, что она не хочет меня видеть — не желает лишний раз вспоминать о своих неудачах.

— Это очень грустно, — голос Люсиль задрожал, хотя лицо её оставалось спокойным. — И всё же у вас хотя бы есть мать…

Некоторое время они молча измеряли шагами маленький дворик. Солнце понемногу начало пригревать, слабый ветер шевелил редкие листья, ещё державшиеся на деревьях, и трепал выбившиеся из причёсок волосы девушек. Навстречу им прошаркал нищий, сгорбленный и тяжело опирающийся на костыль. Люсиль при виде его сжала губы, точно от с трудом сдерживаемой боли, и поспешно положила в протянутую миску для подаяний несколько монет. Аврора последовала её примеру, при этом внимательнее окинув нищего взглядом. Он был совсем не стар, ясные живые глаза, густые чёрные брови и чёрная же бородка придавала выразительность его вытянутому лицу. Авроре пришло в голову, что он прекрасно может передвигаться без костыля, и его высокое худое тело вовсе не является таким скрюченным и искалеченным, как он пытается показать. Впрочем, что ей за дело до нищих и их уловок!

— Благослови вас Бог, добрая госпожа… и вас, сударыня, — нищий дрожащей кистью перекрестил их и продолжил путь, одной рукой держа миску с монетами, другой зажимая под мышкой костыль. Люсиль проследила за ним глазами, затем окинула взглядом церковь и задумчиво протянула: