Дорога сна

— Я не так близко знакома с господином Лебренном, — нахмурилась Аврора. — Должна сказать, первое впечатление создаётся именно такое… но кто знает, какие демоны таятся в его душе?

— Тоже верно, — вид атамана был столь безмятежен, что она начала подозревать неладное и на всякий случай отошла от решётки.

— Вы поразительно спокойны для человека, которому через несколько дней предстоит умереть, — заявила она. — Ваши друзья-разбойники, часом, не собираются устроить вам побег?

— Вы слишком высокого мнения о моих ребятах! — хохотнул он. — Нет, я им сразу, как понял, что приближается Железная Рука с целой армией, шепнул: «Если меня и ещё кого схватят, а вы выберетесь, не рискуйте своей шкурой, бегите куда глаза глядят». Нет, с меня достаточно, набегался я! Раз уж суждено болтаться в петле, её не минуешь!

— Вы знаете, где сейчас Вивьен? И Этьен, тот молодой парень из вашей шайки?

— Не имею ни малейшего представления, — Чёрный Жоффруа смотрел на неё, в глазах его плескалось странное веселье, смешанное с отчаяньем. — Но если и знал бы, не сказал, вы же понимаете.

— Понимаю, — вздохнула Аврора. — Что ж, если вы продолжаете упрямо утверждать, что ничего не знаете, мне здесь больше делать нечего. Прощайте!

Она уже развернулась, чтобы уйти, и сделала несколько шагов, но тут Жоффруа неожиданно окликнул её.

— Постойте, сударыня!

— Да? — она вновь повернулась к нему. Атаман поднялся со скамьи и, хромая, подошёл к решётке, обхватил прутья смуглыми мозолистыми пальцами, исхудалое лицо его было бледно, глаза горели, и весь он внезапно напомнил Авроре о разбойниках, распятых подле Христа на горе Голгофа.

— Думаете, я не знаю, что ничего хорошего меня не ждёт? — тяжело дыша, заговорил он. — Меня казнят, казнят жестоко… если только вы мне не поможете.

— Я? — Аврора на всякий случай отступила ещё на шаг, готовясь к немедленному бегству. — Вы смеётесь надо мной? Думаете, после пары разговоров я воспылаю к вам чувствами и помогу сбежать? Кто я, по-вашему, — глупая девчонка вроде Вивьен? Или вы надеетесь на моё милосердие?

— Глупо было надеяться, — он усмехнулся и отошёл от решётки, — но всё же следовало попробовать. Нет, вряд ли вы в меня влюбитесь. Вам больше по нраву светловолосые…

— Что? — испуганно охнула она. — Откуда вы… С чего вы взяли? — она попыталась принять рассерженный вид, но в голове мелькнула мысль: «Уж не обладает ли Чёрный Жоффруа способностью входить в чужие сны? Или, чего доброго, и впрямь читает мысли?».

— Да так, просто глупости, — улыбка не покидала его губ, но теперь Аврора видела, что улыбка эта нервная. — Если не можете помочь мне сбежать, помогите мне уйти на тот свет. Принесите мне какой-нибудь кинжал, а то тут даже верёвку прицепить не к чему, даже если я и свяжу её из своей одежды!

— Чтобы вы захватили кого-нибудь в заложники и сбежали? Нет уж! Я вовсе не желаю занять ваше место! — возмущённо воскликнула она.

— Если не нож, то какое-нибудь снадобье из тех, что укладывают человека в сон навсегда, — лихорадочно проговорил Жоффруа. — Вы ведь целительница, разбираетесь в этом. Что-нибудь вроде того, что вы дали своему мужу, чтобы быстро облегчить его страдания…

— Я не убивала своего мужа! — в гневе вскинулась Аврора. — Виктор был болен чахоткой, болен давно! Вы, чёрт возьми, ничего не знаете ни обо мне, ни о моём муже! Сколько слёз я пролила… Вы нарочно пытаетесь меня разозлить, да? — она грозно сверкнула глазами. — Чтобы я пожелала вам смерти и всё-таки притащила нож или яд?

— Я пробую все возможные пути, — пожал плечами разбойник. — Если вы не хотите убить меня из милосердия, может, захотите из злости?

— И не надейтесь! — зло ответила она. — Вы будете сидеть здесь, ждать казни и размышлять о своих грехах, а потом вас казнят — и может быть, я даже приду посмотреть на это!

Она ушла из темницы поспешно, громко топая каблуками и шелестя юбками, так что даже горе-стражники у дверей проводили её удивлёнными взглядами. Весь остаток дня она мучилась, сама не зная от чего, и даже очередная вечерняя перевязка Леона не вызвала в ней привычного волнения. Он уже вполне пришёл в себя, поужинал куриным бульоном с хлебом, но почти не разговаривал с Авророй — просто сидел, уронив голову на грудь, и только в конце, когда целительница уже уходила, уронил тихое «спасибо». Рана заживала хорошо, без нагноений, и Аврора могла бы успокоиться, но всю ночь её терзали мысли о предводителе разбойников, запертом внизу, в подземелье, лишённом своего оружия и своих людей. Она не смогла заглянуть в сон ни к нему, ни к де Труа, а её собственные сновидения были полны тоски и ужаса.